— Не верю я. — Не сдавался Перв. — Нет в них чести. Чего угодно от татей этих ждать можно. Муторно мне на душе. Плохое чувствую.

— Я, тоже не верю. Подлость в них чую. Но только не в этот раз. В нарушение договора они не осмелятся выступить, да и все одно идти надо, и пацана твоего все одно надо взять, толмача другого, кроме него, у меня нет. — Отрезал Рар. — Исполняй воевода волю князя, то долг, личные страхи на мирное время оставь, живы останемся, вот тогда и обсудим.

Вот так и оказался Богумир на льду реки, в составе переговорщиков. Стоял, слушал, переводил и думал.

— Не буду ходить вокруг, да около, скажу так, как есть. — Голос у Локка звучал глухо и хрипло. — Хочу забрать твое княжество Рар, под свою руку. Правильных богов привести, и истинную веру посеять средь заблудших душ. Нечего вам во тьме бродить.

Правила у меня простые, все по-честному: «Платите дань — живете, не платите — умираете».

Тебе, князь, стол сохраню, но отныне будешь моим вассалом, от моего имени суд вершить, а мне ответ держать, за все дела княжества. Воев своих под мою руку передашь, с воеводой и сотниками, мне нынче клятву верности дадут, прямо тут, на льду.

В том мое слово. Время на раздумья не дам. Соглашайся на условия, и разъезжаемся с миром. Ну а уж коле отвергнешь, то быть бою, в котором у вас шансов нет, у меня ратников поболее, и все они кровушки попили в досталь, матерые волчары, опытные, а у вас одни сосунки, вроде этого. — Палец Локка вытянулся в сторону Богумира. — Жду ответ. Можете отойти в сторонку да покудахтать недолго, посовещаться.

— Больно прыток ты, рыбий хвост. — Усмехнулся Рар. — Не бывать тому, чтобы князь Первоградский, сечи испугавшись, по доброй воле, татю под руку пошел. Воинов у меня может и поменее твоего, да и то не на много, богатыри мои уже не одну сечу прошли, и живые при этом остались, с победой вернувшись, что о многом говорит, опыту у них, жизнь отнимать, вдосталь, так что сече быть. Кровью умоешься тать-находник.

— Кровушки действительно много прольется. — Нахмурился Локк. — Но все одно моя победа будет, ты же знаешь это князь, и все одно на смерть идешь, одумайся. Сдай назад, миром разойдемся.

Богумир переводил, и хмурился терзавшим мыслям:

«Вот же напасть какая. Действительно, много прольется крови. Чья будет победа еще неизвестно, силы равны. Хорошо если Первоградцы одолеют... А ну как племя Виксай, верх возьмет, да после сечи, кровью одурманенные да боем разгорячённые, в столицу ворвутся, а там одни дети да бабы? Они же там такое сотворят, что даже представить страшно. Пожгут столицу, снасильничают. Надо что-то придумать. Победа нужна и желательно малой кровью. Тут не гонором да силой действовать надо, а хитростью. Думай бог... Думай. Ты уже столько живешь на этом свете, сколько не жили они все вместе собравшиеся. Должен же быть выход. Наверняка было уже что-то подобное в прошедших веках, только вспомнить надо».

— Дозволь мне слово сказать. — Богумир быстро поклонился князю, и не дожидаясь ответа, уверенно вышел вперед. Ни Рар, ни Перв не успели остановить, так как все произошло неожиданно. — Ты же не хочешь лишней крови своих людей Локк? — Обратился он к вражескому князю. — Когда-то давно, в стародавние времена, существовал один обычай. Выходили перед войсками два лучших воя, с двух сторон, и бились в сече. Не ухмыляйся, лучше послушай, что скажу. — Стрельнул он глазами на ехидно улыбнувшегося врага. — Смысл был в том, что заранее договаривались князья, бой затеявшие, что победа во всей войне достанется тому, у кого ратник сам в строй вернется, ну уж, а у того, у кого воин погибнет, или встать не сможет, ничего не остается как забрать свое войско и уходить восвояси, победу противника признав, и выполнив условия обговоренные ранее. Не хочешь традицию древнюю возродить?

Локк задумался, а на плечо Богумира опустилась ладонь Рара:

— Ты что себе позволяешь, щенок? Воперед князя своего в разговор влез?! Плетей захотел?

— Не серчай, княже, я для общего блага. — Поклонился покорно парень.

— Говори, что удумал, что этому татю такое сказал, что тот задумался? — Прорычал князь.

— Предложил двум воинам исход всей сечи решить, в честном бою, один на один. — Улыбнулся Богумир.

— А дело пацан предложил, слыхивал я, что ранее бывал такой обычай. — Задумчиво произнес Перв. — Я в поле выйду. Мне равных в бою нет. На том и война прекратится, и победим, и людей сохраним. Подумай княже.

Было над чем подумать. Время задумчиво потекло в тяжелом молчании, никто из переговорщиков не мог решиться дать первым согласие на такое предложение. Стояли, морщили лбы, взвешивали все за и против, но не решались сказать ни: «Да», — ни: «Нет».

— А ежели проиграешь? — Наконец выдавил из себя князь. — Мне что тогда, под руку этого упыря идти, княжество предав?

— Не веришь, княже? — Нахмурился Перв.

— Опасаюсь. — Буркнул тот в ответ. — Я не только за себя отвечаю, у меня людей тьма, за них боюсь.

— Мысль интересная. — Наконец заговорил и Локк. — Я не против, но только поначалу условия обговорим.

— Проиграете, уходите с моей земли, мы проиграем, в столицу вернемся, там осаду примем. — Рыкнул в ответ Рар.

— Хитрец. — Рассмеялся противник. — На таких условиях, и при моей победе война не закончится.

— Ты сможешь грабить княжество, я мешать не буду, только людей своих в крепости спрячу. — Выдавил из себя слова князь Первоградский, не нравилась ему эта затея.

— Идет! Но последнее слово будет за мной. — Рявкнул Локк и протянул руку для заключения договора.

— Добро. — Кивнул Рар.

— Стой. — Выкрикнул тут же Перв, но было уже поздно, руки сжались словно поставив печать. — Какое слово-то он скажет? Что же княже ты поторопился, не выслушал. Ох чую беду. — Прошептал он, опустив голову.

— Ну что? Тогда воинов пойдем выбирать? — Словно гора свалилась с плеч Рара. Действительно, чего он сомневался. У него есть Перв. Тот, за всю свою жизнь не проиграл