— Чего он хочет, не пойму? — Рар недоуменно перевел взгляд с размахивающего руками переговорщика на Гостомысла.

— Откуда же мне знать, княже? Лопочет что-то по-своему. То ли квакает, то ли стрекочет, не пойму. — Хмыкнул тот в ответ.

— Надо было с собой хоть одного купца взять. Они в чудных языках сведущи, пособили бы. Да кто же знал где упадешь... — Князь задумчиво рассматривал стоящего перед ним воина с зажатой в руке белой тряпицей. — Вот же напасть какая. Не думал я, что с ними болтать придется. — Он повернулся к стоящему справа Перву. — А ты что скажешь, может голову ему с плеч, вот и будет наш ответ супостату.

— Нет, не дело переговорщика жизни лишать, не по правде это, не по совести. — Мотнул тот головой.

— Тогда предложи, как эту вражину понять. — Усмехнулся Рар, но в его глазах не было веселья.

— Толмач нужен. — Отвел глаза воевода.

— Вот сам бы я до этого не додумался. — Огрызнулся князь, отвернулся и задумался. — Вот что... — Он вновь посмотрел на Перва. — Давай-ка своего будущего зятя зови. Дюже он, по слухам людским, не по-юношески мудрый, может что и присоветует. Молодая, умная голова, подчас получше умудренных да седых соображает. Чего застыл? — Рявкнул раздраженный Рар на замявшегося воеводу. — Кликай мальца быстрее!

Богумир стоял в строю прикрывающим левый фланг основного войска, на высоком, обрывистом берегу замерзшей реки. Рядом нервничал Храб, пританцовывая в утоптанном снегу, и бормоча себе под нос молитвы. На него изредка поглядывал стоящий рядом незнакомый воин, с рассеченным шрамом подбородком, раздваивающим посеребренную сединой бороду на двое, и улыбался, хитро щуря голубые глаза:

— Не боись, малец... Смертушка она не страшная. Миг один, и тебя уже красавицы Навьи под рученьки к Морене подводят, а она женщина добрая, того кто за правду преставился привечает. Да и кто знает, может судьбинушке угодно тебя в живых оставить. Тогда медку хмельного выпьешь, за голову ради жизни рода сложивших, и далее небушко синее коптить продолжишь. И этак хорошо и то неплохо. — Он рассмеялся и толкнул в плече кулаком парня. — Живи и не думай плохого, все хорошо будет.

Вот так, лицом к лицу с врагом, внук Перуна находился в первый раз в жизни. Это вам не с высоты Прави рассматривать суетящиеся в сражении войска. Оттуда это просто забавная, движущаяся картинка, сидишь в мягком и нежном облачке с кружкой хмельного нектара в руке, смотришь, гадаешь: «Кто, кого одолеет», и ничего тебе не угрожает, ты просто зритель, а тут стоит напротив воин, направив тебе в грудь меч, и в его взоре, из под стального забрала, застыло страстное желание убить, и никого-нибудь, а именно тебя.

Жуткое ощущение. Страшно до дрожи, но надо терпеть и стоять. Он отныне воин, один из многих, и от него, от его стойкости, от его смелости и отваги, как и от отваги и стойкости других, зависит победа и жизнь всего княжества. Жизнь его Славуни. Ради нее он готов идти на смерть, но не допустить врага бесчинствовать да грабить, обижать свою любовь.

— Богумир! Князь кличет! — Он не сразу понял, что зовут именно его. Посыльный крикнул громче еще раз, и только когда Храб толкнул его, под смешок словоохотливого воина, кулаком в бок, внук Перуна очнулся от своих дум и откликнулся.

— Вот. — Рар кивнул в сторону угрюмого, разочарованного переговорщика. — Может ты чего разберешь? Мы головы сломали. Не понимаем, чего он желает от нас?

Богумир развернулся и шагнул на встречу ожидавшему вражескому воину:

— Что ты хотел? Говори мне, я пойму и переведу. — Обратился к нему парень.

— Ну наконец-то. — В глазах переговорщика сверкнула радость. — Додумались толмача позвать.

— Я не толмач. — Мотнул головой Богумир. — Но это не важно. Говори, я понимаю.

— Чудо-то какое. — Раздался за спиной бывшего бога тихий шепот Гостомысла. — Говорит твой зятек по-нашенски, а тот супостат, мало того, что понимает, так еще и ответствует. Да еще и ворон этот, вечный спутник с плеча не слазает у парня. Чудно. Не прост твой малец. Ох непрост.

— Нашел время лясы точить, да сплетничать. — Огрызнулся тихонечко Перв. — Радуйся, что поймем наконец, что от нас вражина желает, да ответ через моего зятька ворогу дадим.

— А ну тихо! — Рявкнул на них князь. — Не мешайте слушать.

— Локк предлагает встретится и решить спор миром. — Между тем говорил посланник, а Богумир тут же переводил. — Вы умные люди, зачем проливать кровь, когда можно договориться?

— Вы пришли на нашу землю с разором, а теперь мира запросили? — Плюнул словами князь.

— От чего же мира? — Хмыкнул посланник. — Но я не в праве говорить с вами, я всего лишь донес слова своего владыки, и отнесу ему ответ. — Он сверкнул глазами. — Встретится Локк предлагает на берегу реки, в аккурат посередине, на нейтральной земле, не оружными. С нашей стороны трое и с вашей трое. Там все и обсудите... Я жду ответа. — Он опустил голову и безучастно замер в ожидании.

— Ну что скажете братья. — Рар окинул взглядом присутствующих.

— Не нравится мне это. — Угрюмо отвел взгляд Перв, и добавил едва слышно. — Очень не нравится. Не верю.

— А я думаю, что надо поговорить. — Не согласился с ним Гостомысл. — Послушаем, а соглашаться или нет с их предложением... Это наше право. За разговор мзды не взыщут.

— То же думаю, что встретиться надо. — Согласился князь. — Глянем на татей поближе, послушаем, мож чего надумаем. — Он махнул рукой Богумиру. — Переводи малец, согласны мы, через час встретимся с Локком на льду речки, как и условлено, но что бы без обмана, как и договаривались, безоружными и по трое, не то встрече не бывать.

Посланник выслушал перевод, склонил соглашаясь голову и развернувшись вскочил в седло стоящего рядом гнедого коня, уехал.

— Не нравится мне все это. Не верю я им. Рыбоеды те еще лгуны да обманщики, а князь их та еще скользкая сволочь. — Пробубнил недовольный Перв себе под