* * *

Капитан Ю слегка нахмурился. Он наклонился, проверяя данные приборов, потом выпрямился и пожал плечами. Он перестал хмуриться, но в глазах у него появилось новое выражение. Оно почти напоминает разочарование, решил Саймондс. Или неодобрение.

Он хотел спросить, чем Ю недоволен, но расстояние сократилось до трех с половиной миллионов километров, и он не мог оторвать глаз от сферы.

* * *

– Они медлят, – чуть слышно прошептал адмирал Курвуазье, но Янаков услышал его и коротко кивнул.

Командир масадских сил уже упустил шанс уничтожить Орбиту-Четыре, не входя в радиус действия ее обороны… Для людей капитана Хилла, впрочем, результат в конце концов будет тот же.

* * *

Скорость масадских кораблей непрерывно росла. По мере того как расстояние сокращалось, орудийные расчеты согнулись над своими консолями. В лицах чувствовалось напряжение, но не страх. Их защищали импеллерные клинья и боковые гравистены, а установки, охранявшие Орбиту-Четыре, были практически открыты огню – их прикрывала только активная защита.

– У нас хорошее огневое решение, сэр! – На легком крейсере «Авраам», флагмане флота Масады, адмирал Янсен принял рапорт своего начальника штаба.

– Расстояние?

– Приближаемся к трем миллионам километров.

Янсен кивнул. Ракеты масадского производства были медленнее, чем ракеты «Гнева Господня». Их двигатели сгорали меньше чем за минуту, а максимальное ускорение едва дотягивало до тридцати тысяч g – но его флот приближался к цели со скоростью больше двадцати семи тысяч километров в секунду. Скорости складываются, а значит, корабельным ракетам понадобится семьдесят восемь секунд, чтобы достичь цели, а ракетам Орбиты-Четыре – полторы минуты, чтобы долететь до него. Всего двенадцать секунд разницы – но, в отличие от астероидов, корабли могли маневрировать.

– Огонь, – резко скомандовал он.

* * *

Капитан Хилл нахмурился, когда гравитационные сенсоры заметили вражеские ракеты. Рановато… На таком расстоянии выгорание двигателей лишит его ракеты способности маневрировать за восемьсот тысяч километров до цели. Поэтому он пока воздерживался от ответного огня, сохраняя бессмысленную надежду, что противник продолжит приближаться и войдет в зону эффективного огня защитников Орбиты Четыре. Не то чтобы он этого и вправду ждал от своих противников, но помолиться за это стоило. Бессмысленно было посылать ракеты, которые не смогли бы маневрировать при встрече с врагом – корабли с импеллерными двигателями легко могли уклониться или сбить их. Но теперь уже нельзя было тянуть, и даже неуправляемая ракета лучше, чем никакая…

У его людей оставалось времени только на три залпа до удара масадских ракет.

– Огонь, – скомандовал он. И добавил, уже тише: – Противоракетам – готовность.

* * *

На таком расстоянии даже «Мадригал» не мог различить отдельные ракеты, но экран замигал, когда датчики эсминца отметили возникновение фонового каскада импеллерных источников. Курвуазье молча стоял рядом с Янаковым, глядя на посеревшее усталое лицо грейсонского адмирала. Он понимал, что сказать ему нечего.

* * *

Меч Саймондс вздрогнул, наблюдая за ракетами на экранах «Гнева Господня». Они вылетали от обеих сражающихся сторон, как крошечные капельки крови, в них было что-то прекрасное и в то же время непристойно умиротворяющее. Здесь должны были царить гром и ярость, картины, звуки и запахи битвы. А вместо этого гудели вентиляционные системы и тихо переговаривались техники.

Крошечные точки с мучительной неторопливостью двигались через огромное пространство голографической сферы, и само время будто затаило дыхание. Через тридцать пять секунд последовал еще один залп, и еще один, а грейсонцы ответили на них собственным огнем. Потом точки первого залпа погасли, когда отработали их двигатели, и адмирал Янсен изменил курс, уклоняясь от потерявших маневренность грейсонских ракет. Саймондс представил, как ракеты Янсена летят через Господню пустоту, на таком расстоянии невидимые для пассивных датчиков, и теперь в их полете воплотилась неизбежность.

* * *

Оборона Орбиты-Четыре не была рассчитана на то, чтобы в одиночку противостоять восьмидесяти процентам флота Масады. Стационарные укрепления были как на ладони; любой выстрел, направленный в них, попадал в цель, если его не останавливала внешняя оборона, а ее возможностей просто не хватало на все идущие на комплекс ракеты.

Радар находил приближающиеся ракеты, и им навстречу вылетали противоракетные снаряды. Шансы на перехват были куда меньше, чем у современных систем обороны, но люди капитана Хилла поработали хорошо. Они подбили почти треть, об оставшихся предстояло беспокоиться лазерам и автоматическим пушкам на последнем рубеже обороны.

* * *

Адмирал Янсен уставился на экран, игнорируя летящие на него ракеты грейсонцев. Первый залп в любом случае не имел значения – ракеты потеряют управление задолго до того, как долетят до цели, и не причинят никакого вреда. У второй волны будет несколько секунд контакта при работающих двигателях, но этого хватит только на прямые атаки без всяких обходных маневров. Только третий залп представлял собой реальную угрозу, и адмирал по-акульи улыбнулся, глядя на громадные шары огня, от которых, несмотря на фильтры экрана, болели глаза даже на расстоянии в десять световых секунд.

* * *

Меч Саймондс наклонился ближе к топографической сфере. Мерцающий циферблат отметил время подхода первого залпа грейсонцев. Ни один из импеллерных двигателей Янсена не исчез с экрана, и боевая группа еще раз изменила курс, уходя от второго залпа. Он глянул на дополнительный экран, где указывалось время запусков с Орбиты-Четыре, и победно улыбнулся.

* * *

Данные на экране изменились, и по командному центру сквозь стрекот принтеров пронесся беззвучный стон. По стеклу двигались все новые и новые проецируемые курсы ракет… и все они шли мимо.

У Курвуазье поникли плечи. Они заслужили большего, подумал он. Они заслужили…

– Они подбили-таки одного ублюдка! – крикнул кто-то, и он немедленно оглянулся на экран.

* * *

Эта ракета отстала от последней атаки капитана Хилла. Вообще-то, она должна была уйти во второй волне, но при ее запуске на секунду отключилась энергия. Когда расчет пусковой в лихорадочной спешке восстановил наконец снабжение, их птичка взлетела почти на пять секунд позже третьего залпа – а когда она подошла к цели, все ракетчики были уже мертвы. Они умерли, не зная, что сумели отомстить своим убийцам…

Ракета шла вперед на все еще работающем двигателе, а датчики прислушивались к избранной ею цели. Оборона масадцев сначала не заметила одинокую ракету, а потом присвоила ей куда меньший уровень опасности, чем залпу, за которым она не поспевала.