нашел вас, когда вернулся с Гималаев.

— Вы не ошиблись. — Гао Ли припарковался в тесном ряду машин около дороги: — Хотел бы зайти в одну кофейню. Это отнимет не больше минуты.

Гао вышел из машины, пробежался по тротуару и нырнул в небольшое ярко освещенное кафе. Было около восьми вечера и внутри — полно народа. Десятки людей кучковались вокруг крошечных столиков, тянувшихся вглубь узкого помещения.

Как и обещал, вернулся Гао Ли ровно через минуту. Выглядел он очень довольным.

— Еще одно из моих вложений. Мистер Чанг — мой земляк. Здесь начинал с небольшой лавки в одном из торговых центров. Я тогда заплатил половину ее стоимости. Теперь он владеет кафе — самым популярным в этой части Шанхая. Только что мы обсудили открытие филиала.

— Кажется, дела у него идут хорошо?

— Да, по вечерам уж точно. Именно в такое время люди выбираются попить кофе. В Китае пока не привыкли пить кофе по утрам. Но Чанг Нинг работает и над этим. У него уже есть несколько постоянных утренних посетителей. Вдобавок он пытается достучаться до пожилой публики. Но сейчас большинство его посетителей — молодежь, несколько бизнесменов. Тем не менее многие по-прежнему воспринимают кофе как причуду Запада.

Гао Ли переключился на дорогу, а я все думал о крошечной кофейне. Мне казалось это слишком мелким вложением денег для человека уровня Гао Ли.

Спустя двадцать минут мы свернули с оживленной улицы в подземный гараж. Вокруг были только невзрачные многоэтажки, но ничего хотя бы отдаленно напоминающего богатые постройки.

Гао Ли поставил машину на парковочное место. Соседние машины выглядели так же скромно. Он открыл заднюю дверь, чтобы взять журнал и свой портфель, затем направился к лифтам, а я последовал за ним.

Квартира мистера Гао, как и машина, была совсем не похожа на все то, что я увидел в его офисе.

Она была значительно больше, к примеру, моего жилища, да и стильная мебель была подобрана со вкусом. Находилась квартира на пятнадцатом этаже, и вид на небоскребы открывался восхитительный, особенно ночью. Но все остальное выглядело слишком просто. Его жена — Гао Линг оказалась скромной средних лет женщиной в темных джинсах и белой футболке. Так могла одеваться и Анниша, но Гао Линг отличали яркие бирюзовые украшения. Ни о каких бриллиантах речи не шло.

Дочь Гао Мэй ушла к друзьям, и ужинали мы втроем. Мистер Гао и я выпили по бокалу вина, а миссис Гао тем временем сервировала стол.

— Вам помочь? — спросил я.

— Нет-нет, спасибо, — ответила Гао Линг.

На столе появилось множество закрытых крышками блюд. Их запах был божественным.

— Вы сами приготовили все это? — удивился я.

Мистер Гао сказал что-то жене по-китайски, и я вдруг подумал, что Гао Линг может не знать английского.

— Жена любит готовить, — сказал он. — Организуя большие вечеринки, мы заказываем еду, но сегодня ужин только на троих, а для такой небольшой компании она предпочитает готовить сама. Хотя иногда позволяет и мне помочь, — рассмеялся мистер Гао. В этот момент Гао Линг устремила на него вопросительный взгляд. Он повторил по-китайски, и она улыбнулась.

За ужином я съел гораздо больше, чем следовало. После еды Гао Ли предложил выпить чаю в кабинете.

— У меня для вас кое-что есть, — сказал он.

Мы прошли в крошечную комнатку, уставленную книжными полками. Письменный стол стоял напротив окна, чтобы можно было любоваться яркими огнями города. Остальное место занимали два кресла и круглый кофейный столик.

Я сел в одно из кресел, а Гао Ли подошел к столу. Открыв ящик, он что-то достал оттуда, а когда повернулся ко мне, я увидел в его руках небольшую коробочку, облицованную красным шелком.

— Талисман Джулиана, — гордо сказал он, протягивая коробочку мне.

Я поднял крышку и заглянул внутрь. Там лежала крошечная ракушка — всего пара дюймов в длину и полдюйма в ширину. Я вынул ее из коробки и положил на ладонь. Обычная, ничем не примечательная морская ракушка. Она не была похожа ни на амулет, ни на драгоценность. На дне коробочки лежал аккуратно сложенный лист бумаги. Я вытащил его и развернул. Записка гласила:

Самые простые удовольствия и есть величайшие радости жизни

Люди до тех пор не понимают, что в жизни самое важное, пока не становятся слишком старыми. Они тратят лучшие годы жизни в погоне за вещами, которые не так уж и важны. Пока общество пытается навязать им все больше материальных благ, они начинают понимать важность простых удовольствий, ибо именно они поддерживают и обогащают людей. Вне зависимости от того, насколько сложной кажется ситуация, у них достаточно средств на простые блага цивилизации, которые ждут, когда ими воспользуются. И тогда люди станут чуточку счастливее, благодарнее. И каждый день превратится в великолепный дар.

Я поднял глаза на Гао Ли. Пленительные возможности богатого человека, которые мне довелось увидеть сегодня вечером, но простая квартира и неприметная машина.

— Наверное, вам есть что сказать об этом, — заметил я, показывая на ракушку.

— Да, я думал об этом талисмане и записке Джулиана. Но для начала, я думаю, вы хотели бы задать мне несколько вопросов?

Я не понимал, к чему он клонит.

— Заметил, как вы удивились, увидев мою машину и квартиру. Мне кажется, у вас есть вопросы и о кофейне. Но вы слишком вежливы. Не волнуйтесь, спрашивайте, я не обижусь.

Мне определенно не удалось скрыть свои мысли. Мистер Гао уже все понял, но хотел, чтобы я выразил это словами. Ну что ж, придется:

— Все эти яхты, «бентли», вертолеты. На первый взгляд кажется, что дела у вас идут замечательно, но… Я не хотел бы казаться грубым, но ваши машина, квартира… Они, конечно, неплохие, но…

— Но они не похожи на дом и автомобиль богатого человека, — улыбнулся Гао Ли. — Вы гадаете, пытаюсь ли я создать иллюзию успеха в делах, не испытываю ли на самом деле финансовых трудностей?

Я промолчал, мне было неловко.

— Нет, Джонатан, у меня нет финансовых трудностей. Все признаки богатства, которые вы видели сегодня, реальны. Я очень, очень богат. Но мои машина и дом связаны с тем листком, который вы держите в руках.

И он кивнул на записку Джулиана.

— «Вольво» — простое удовольствие? — спросил я.

Гао Ли рассмеялся:

— Для кого-то, быть может, да, но я не очень-то люблю машины. Понимаете, Джонатан, я не был рожден богатым. Моя семья недотягивала даже до среднего класса. По стандартам Северной Америки, уж точно. Мои родители работали на швейной фабрике в Ксинтанг. По сравнению