В этой связи я снова вспоминаю слова Эйзенхауэра, а он человек был неглупый, я верю ему. Он боялся войны, настоящей войны. Он мне тогда в личной беседе говорил: «Я, господин Хрущев, очень боюсь и не хочу войны».

Он не успокаивал меня, а понимал как военный человек, что значит война. Он видел воочию Вторую мировую войну, где служил главнокомандующим вооруженными силами наших союзников. Он конкретно представлял, что такое война будущего – третья мировая война. Он правильно боялся этой войны и хотел с нами договориться.

Скажут: «Хвалишь Эйзенхауэра, сам с ним вел переговоры. Хотел, искренне хотел договориться, а не договорился».

Да, не договорились. Хотя этого и мы хотели, и он хотел. Но у нас разные позиции. Время тогда еще не созрело. С Эйзенхауэром я имел беседу, когда был в Америке. Мы вдвоем разговаривали в Кэмп-Дэвиде. Конечно, не буквально вдвоем. По-моему, я с ним никогда один на один не оставался, всегда со мной был товарищ Громыко[1003], которого я уважаю и который соответствовал своему назначению – хороший министр иностранных дел. Я его уважал за скромность, за трезвость ума и за выдержку. Эйзенхауэр тогда сказал, улыбаясь:

– Я хотел бы Вас спросить, как Вы решаете вопрос военных ассигнований? Но прежде, чем Вы ответите, я Вам скажу, как это происходит у нас. Как военные вырывают у Правительства Соединенных Штатов деньги на вооружение. Приходят военные и говорят: надо столько-то денег на такое-то мероприятие. Я говорю: нет денег. Деньги все расписаны, и свободных денег нет. Если Вы не дадите, говорят, русские работают над этой проблемой, и они решат эту проблему раньше, чем мы. Тогда у нас не будет оружия, которое будут иметь русские. Я соглашаюсь и даю деньги.

Он, конечно, образно говорил «я», имея в виду Правительство Соединенных Штатов Америки.

– А у Вас как эти вопросы решаются? – повторил Эйзенхауэр.

– Господин президент, – говорю я, – точно так же. И у нас приходят военные, требуют деньги на вооружение. Мы говорим, что денег у нас нет. Нам тоже наши военные повторяют то, что Ваши говорят Вам: если Вы не дадите, а Америка работает над этой проблемой, она близка к решению, и если мы сейчас не получим деньги, то окажемся в худшем положении. И мы тоже даем деньги, другого выхода нет.

– Вот хорошо бы нам договориться, – пошутил президент.

– Собственно, за этим я приехал, – сказал я. – Это наша давняя мечта – договориться.

Долго мы вели разговоры, но договориться все-таки не смогли. Американцы тогда еще не были готовы к восприятию равноправного мирного сосуществования, и они навязывали миру сохранение старой системы. Я говорил тогда Эйзенхауэру, а потом и Кеннеди, что времена «священных союзов»[1004], которые когда-то создавались для сохранения монархических режимов, сохранения статус-кво, прошли. В наш век это повторить невозможно. Это наша позиция, а они придерживаются другого мнения. Богатые расходуют средства без контроля масс, дерут шкуру в виде налогов и проводят свою агрессивную политику.

По некоторым вопросам мы все же договорились. Мы договорились – уже, правда, с Кеннеди – о прекращении испытаний ядерного оружия в воздухе, под водой и на земле, в трех сферах. Мы не договорились о подземных испытаниях и по другим вопросам. Тут сильно сказывалось соотношение сил: в количественном отношении мы уступали в ядерном вооружении. Это, видимо, подхлестывало американцев, возбуждало желание оказать давление на нас с тем, чтобы вырвать лучшие условия в соглашении о разоружении, получить перевес. Мы правильно понимали свое положение, правильно оценивали свои возможности и шли на ограниченное соглашение. Для соглашения, которое бы удовлетворило обе стороны ни условия, ни время еще не созрели.

Существует мнение, что могут вестись войны без применения ядерного оружия. Это мнение подтверждается практикой. Прошла война в Корее. Америка «влезла» в эту войну, вмешалась во внутренние дела корейского народа. Несмотря на то, что армия США потерпела поражение от северокорейской армии, вернее, от китайской армии, военные заправилы Америки не рискнули применить ядерного оружия, хотя раздавались голоса, что его надо применить.

Уже сколько лет ведется война во Вьетнаме. А прошедшая и незаконченная война на Ближнем Востоке, война Израиля против Египта. Здесь стороны не имели ядерного оружия, хотя союзники им обладали. У нас нет военного союза с Египтом, но наши симпатии всегда были на стороне египетского народа, египетского государства. Израиль тоже имеет за плечами союзника, располагающего ядерным оружием любого калибра – Соединенные Штаты. Все-таки пока ядерное оружие не применяли. Правда, здесь нужно внести поправку: Израилю не требовалось применять ядерное оружие, он нормальным классическим вооружением добился разгрома египетской армии и армий союзников Египта: Сирии, Иордании.

Но возможна ли мировая война без применения ядерного оружия? Это вопрос, который мы постоянно задавали себе, когда я занимал ответственный пост в советском государстве. Я думаю, что невозможна. Предположим, начнется война, даже не ядерным ударом, а с применением классических видов оружия. Затем произойдет перелом, и будут подорваны силы одного из противников, владеющих ядерным оружием. И что, он не применит его против своего противника? Я в это не верю! Не верю. Утопающий, как говорится, хватается за соломинку. А здесь военная катастрофа… Я убежден, что будут нажаты кнопки, ядерными взрывами закончится такая война. Поэтому надо все делать для того, чтобы не допустить войны. Не допустить катастрофы, которая неизбежно разразится, если начнется война и будет пущено в дело ракетно-ядерное оружие.

Мы испытали подобный накал, когда оказались на грани использования ядерного оружия во время Карибского кризиса. Я уже высказывался по этому поводу и публично, и в своих воспоминаниях. К счастью, мы смогли договориться. Почему? Боялись взаимного ядерного удара. В этой связи очень примечательно сделанное в Вене в июне 1961 года на нашей встрече с президентом Кеннеди публичное заявление президента, что Соединенные Штаты могут дважды уничтожить Советский Союз, но Советский Союз может один раз уничтожить США. Казалось бы, Соединенные Штаты Америки сильнее Советского Союза. Но это лишь арифметическое сравнение. Каждый здравомыслящий человек понимает, что уничтоженного человека второй раз подвергать уничтожению смысла нет. Главное в этом заявлении – признание силы Советского Союза, и этого нам достаточно.