архаичные модели, как самостоятельный этап древнеиндийской религиозной и философской мысли и, наконец, как очень важный источник для воссоздания исторических реалий.

С точки зрения художественной литературы, брахманы ценны теми мифами и легендами, которые в них излагаются (особенно в Шат. и Джайм. Брахманах), как, например, о Пуруравасе и Урваши (ср. пьесу Калидасы «Викраморваши»); о Бхарате — сыне царя Душьянты и нимфе Шакунтале (ср. «Шакунталу» Калидасы); о Ману и всемирном потопе, от которого его спасла рыба; о Шунахшепе, которого отец хотел принести в жертву[160] и многие другие. Для интерпретации РВ эти брахманические легенды часто оказываются ценнейшим источником, потому что ряд этих мифов известен еще в РВ, но там они не излагаются, а только упоминаются, в то время как в брахманах они последовательно излагаются (ср. гимн-диалог Пурураваса и Урваши X, 95 или дважды мелькающее в гимнах имя Шунахшепы, о котором говорится, что он закован или привязан к жертвенному столбу, и что спас его Варуна или Агни, а как и почему все это произошло, становится известным из Айт. Бр. 7, 13—18. Правда, все эти мифы в брахманах получают исключительно ритуальное истолкование, наконец, могут встречаться разные варианты сюжета в РВ и в брахманах, но тем не менее без брахман текст РВ остается непонятным.

Заключительной частью брахман, примыкающих к той или иной самхите, являются араньяки (äranyaka букв. «лесной [текст]») — эзотерические тексты, предназначенные для изучения в одиночестве отшельниками в лесу. Они содержат символические и метафизические пояснения к ритуалу, весьма близкие по духу к упанишадам. Араньяки представляют собой переходную ступень между брахманами и упанишадами.

Подобно тому, как брахманы заключаются араньяками, те в свою очередь завершаются упанишадами. Упанишады (upanisad букв. «усаживание рядом», т. е. у ног учителя) представляют собой сокровенное учение, которое учитель втайне передает одному посвященному ученику.

Согласно поздней индийской традиции, каждый из классов ведийских текстов соотносится с одной из четырех стадий жизни (âçrama) ортодоксального индуса (прежде всего брахмана): веды — со стадией ученика-брахмачарина (brahmacärin), изучающего их; брахманы — со стадией домохозяина (grhastha), руководствующегося ими при совершении обрядов; араньяки — со стадией лесного отшельника (vänaprastha) и упанишады — со стадией нищего аскета, отказавшегося от всех мирских благ (samnyäsin). Слово самхита в расширенном понимании включает в себя не только веду, но и принадлежащие ей брахманы, араньяки, упанишады. В результате вся огромная ведийская литература может быть представлена как четыре таких самхиты.

Упанишады создавались, вероятно, в VIII—VII вв. до н. э. Наиболее древними являются Брихадараньяка — (Brhadäranyaka) к Шат.-Бр.; Чхандогья — (Chandogya) к Чханд.-Бр., принадлежащей СВ; Тайттирия, Айтарея, Каушитака, примыкающие к одноименным брахманам, и Кена-упанишада, относящаяся к школе СВ. Кроме них существует ряд поздних упанишад, из них наиболее значительна по содержанию Иша-упанишад (Ica), относимая к Белой ЯВ. Самые древние упанишады прозаические, Кена наполовину стихотворная, из более поздних упанишад одни выдержаны в стихах, другие в прозе.

Упанишады связаны с ведами только генетически. На самом деле они представляют собой совсем иной, гораздо более поздний этап развития религиозной и философской мысли древних индийцев, называемый ведантой. Собственно к художественной литературе упанишады, как и брахманы, не относятся, хотя для них и характерна отточенная выразительная форма, образный и метафорический язык. Однако эти формальные средства подчинены задаче наиболее действенного проповедования тех идей, которые заложены в этом учении. Характерной для упанишад является концепция брахмана-абсолюта и его соотношения с индивидуальной душой-атманом (ätman букв. «дыхание»); учение о пране (präna) — дыхании, отождествляемом с космической силой-ветром (отождествления составляют неотъемлемую черту мировоззрения упанишад); о пути богов и пути предков после смерти, о неуничтожимости атмана; о карме — совокупности деяний, остающейся после смерти человека и определяющей возвращение в сансару—круговорот рождений и др. Как видно из этого краткого перечня, в упанишадах заложены те основные положения, из которых в дальнейшем развивается классический индуизм[161].

Текст РВ и относительная хронология его частей

Огромное по объему собрание, РВ состоит из 1028 гимнов разной длины: от 1 (I, 99) до 58 (IX, 97) стихов (средняя длина гимна 10—11 стихов). Среди них 11 дополнительных более поздних гимнов, текст которых хуже сохранен, — так называемые гимны валакхилья (välakhilya), вставленные в мандалу VIII после гимна 48. Всего в РВ 10 462 стиха. Гимн традиционно считается основной композиционной единицей в РВ, из гимнов складываются более крупные части этого памятника.

Насколько важно было понятие гимна, или хвалебной песни, для поэтов РВ, можно судить по тому, что для выражения его в тексте РВ встречается около 50-ти синонимов[162]. среди них слово rc (от глагола arc «воспевать»), давшее название всему собранию, и sükta (букв. «прекрасно произнесенный») —термин, употребляемый в туземной экзегетической литературе.

Гимны РВ образуют циклы, или мандалы (mandala букв. «круг», «диск»), которых во всем собрании насчитывается десять. Они различной величины, но при этом мандалы I и X включают одинаковое число гимнов — 191, что свидетельствует о специальном замысле редакторов собрания. Первые европейские исследователи РВ считали деление на мандалы естественным для этого памятника[163]; с развитием экзегезы текста РВ стало ясно, что это деление сравнительно позднее. Название «мандала» явно не случайно (в АВ, например, соответствующие крупные деления текста называются kânda «отрезок», «часть», «книга»). Поэзия риши сосредоточена вокруг всего лишь нескольких мифов, содержание неизменно повторяется, расходясь концентрами от одного ядра.

Поскольку РВ была священной, по-видимому, очень рано возникла потребность в том, чтобы упорядочить гимны, достигнуть их определенной аранжировки, кодифицировать все собрание, и таким образом не допускать текучести его состава, учитывая, что передача текста осуществлялась исключительно устным путем.

Между периодом создания отдельных гимнов и периодом кодификации должно было пройти по крайней мере несколько столетий. Гимны хранились в тех жреческих семьях, в которых они когда-то были созданы. Гимны мандал II—VII объединены по принципу принадлежности к тому или иному полулегендарному роду певцов. Их имена приводит традиционный комментарий (anukramanï), иногда они мелькают в текстах самих гимнов. По традиции считается, что мандалу II создали риши из рода Grtsamada, III — Viçvâmitra, IV — Vämadeva, V — Atri, VI — Bharadväja, VII — Vasistha. Эти мандалы принято называть «фамильными». Общепризнано, что они составляют древнейшую основу РВ, на которой воздвигалось постепенно все собрание. Название это условно, потому что в других мандалах группы гимнов тоже приписываются определенным родам певцов. Комментарий вообще называет имя автора каждого гимна, но этому списку не всегда можно доверять (о чем далее), иногда же авторство гимна приписывается