Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Даниэль Тражан с трудом приходил в себя. По мнению врачей, ему еще понадобится время до полного выздоровления. Лечение было уже начато, и ему еще не один день придется провести в больнице. Майор Терон увидел перед собой совершенно безучастного человека с блуждающим взглядом, который никак не мог сосредоточиться, — наверняка результат приема психотропных средств. Тем не менее Терону было необходимо задать несколько вопросов. Алиби Тражана было проверено в адвокатском бюро, где он работал. Но может быть, повезет и он вспомнит что-нибудь ценное… Терон начал задавать вопросы, но Тражан упорно смотрел в белую стену прямо перед собой. Из капельницы в вену медленно сочилась какая-то прозрачная жидкость. Казалось, здесь, лежа на больничной койке, этот человек бежал от реальности. Отвечая на вопросы, он машинально кивал: ему нечего было сказать, он не понимал, почему выбрали его жену. Это, конечно, какая-то ошибка. У Терона перехватило горло, он не мог больше задать ни одного вопроса. Он испытывал к этому человеку только глубокое сочувствие. Но на сочувствие времени не было. Правда, одна подробность заставила его задуматься: по словам мужа, Валери Тражан никогда не носила контактные линзы.
* * *
Давид Кривен сидел перед компьютером в общей комнате, где работали все члены его бригады. Помещение было неудобным и тесным, но полицейские не жаловались — все они делали одно общее дело. Кривен был погружен в изучение событий тридцатилетней давности. Тридцать ударов плетью, тридцать лет, день рождения… Он искал в разделе «Происшествия»: что-то, случившееся в Париже тридцать лет назад, могло сегодня натолкнуть следствие на нужный след — похожий почерк преступления, история, о которой писали в то время… Интернет оказывался действительно полезным для подобного рода розысков, даже притом что не все газеты были выложены на веб-страницах. Трое из его людей уже трудились в библиотеках, а у него самого от постоянных поисков в Сети покраснели глаза. Если тогда хоть что-нибудь произошло, они это найдут.
* * *
Улики появлялись, но следствие не продвигалось. Нико казалось, что у него кончились силы. Но продолжать поиски надо было любой ценой. Он закрыл глаза, спрятал лицо в ладонях и начал массировать себе виски — как будто эти движения могли вернуть ему энергию и силы. И тогда он услышал шаги в узком коридоре, который вел к его кабинету. Дверь отворилась. Он поднял голову. Перед ним была Каролин. Она стояла на пороге и улыбалась. Он встал, подошел к ней. Желание было настолько велико, что он решил попытать счастья. Он привлек женщину к себе и впился губами в ее губы. Все остальное потеряло значение. Он хотел только целовать ее. Каролин не вырывалась. Ее рука коснулась его шеи, и Нико почувствовал, что начинает дрожать. Через одежду он ощущал ее тело, он не мог от нее оторваться. Трепет ее языка у него во рту… Оторвавшись друг от друга, они все равно не разжали объятий. Он целовал ее шею. Он так мечтал об этом. Он обожал ее запах, жар ее кожи. Он с ума сходил по этой женщине.
* * *
Судебный следователь Беккер разговаривал с Алексисом Перреном у себя в кабинете. На зятя комиссара Сирски было страшно смотреть: тревожный взгляд, мертвенно-бледная кожа… Когда Перрен садился, он не смог даже сдержать дрожь в коленях. Человек был совершенно не в себе, и необходимо было выяснить почему.
— У меня есть к вам несколько вопросов, доктор Перрен, по поводу этого трудного дела. Дивизионный комиссар Сирски сообщил мне, что вы родственники. Вам известно, что он занимается этим делом, а вы являетесь основным свидетелем. Вы замешаны…
— Замешан? Я?
— Именно вы. Изучение списка ваших пациентов в компьютере и документов с вашего рабочего стола позволяет думать, что вы были знакомы со всеми тремя жертвами убийцы.
— Это ложь. Я их никогда не видел. Это не мои пациенты, и я не понимаю, каким образом их медицинские карты оказались у меня в компьютере. Надеюсь, ваши специалисты дадут на это ответ. Я слышал, что говорили о взломе данных…
— Не волнуйтесь. Я просто хочу понять.
— А чего я хочу, как вы думаете? Я от этого схожу с ума. Господи, а фотографии… Они не идут у меня из головы. Но я тут ни при чем.
— Никто и не утверждает обратное. Можете мне рассказать, как вы работали последние дни? Мне известно, что большинство назначенных встреч оказывались ложными…
* * *
Он не мог оторвать от нее глаз. Он сжимал ей руку. Он боялся, что все это просто прекрасный сон и она сейчас исчезнет. Они перешли мост Сен-Мишель в направлении улицы Сент-Андре-дез-ар. Посредине моста он снова начал ее целовать. На этот раз с нежностью. Они решили быстро перекусить в блинной: ему нужно было тут же возвращаться на набережную. И он предложил ей встретиться позже… Он просто теперь без нее не мог.
* * *
Александру Беккеру с трудом верилось во все, что ему рассказывал Перрен: очень тщательно оркестрованная безумная история заговора. Если человек, сидевший перед ним, не был убийцей, то тогда у преступника должно было быть богатейшее воображение. Беккер бросил взгляд на заключение графолога. Макс Вальберг писал, что Перрен, как и убийца, левша, но его почерк значительно отличается от почерка убийцы. Конечно, это нельзя назвать доказательством невиновности Перрена, но все же заставляло задуматься. Беккер начал сомневаться. Он не мог поверить в виновность Перрена, хотя тот очевидно был очень напуган: вероятно, он был просто раздавлен этими невообразимыми событиями, в ход которых оказался вовлечен. Но если это не он, то кто же?
* * *
Под столом их ноги соприкасались. Официант принес заказанные блины и бутылку сидра. Нико почувствовал себя студентом, таким, каким он был двадцать лет назад. Он часто гулял тогда в этом квартале, между Институтом политических наук и факультетом права Сорбонны. Она же училась медицине сначала около Одеона, потом
