позвонил Рыкову в три часа ночи. Герман Довлатович, сон с которого слетел, как бабочка с цветка, дотянулся до радиотелефона и сразу почувствовал злую и властную силу абонента.

— Привет, Тихий, — раздался в трубке холодный голос. — Я бы не беспокоил, да времени нет.

— До утра подождать нельзя? — спросил Рыков.

— Иначе я бы не звонил. Верни-ка мне мой чемоданчик, а? Неприятностей не оберешься. Зачем он тебе?

— А тебе? — вопросом на вопрос ответил Рыков. Отрицать, что похищенное секретное оружие находится у него, он не стал.

— Есть идея использовать «удавы» против основных конкурентов, соответственным образом перенастроив их.

— Я кое-что слышал о такой возможности.

— Поторгуемся?

— Может быть, поговорим не по телефону?

Юрьев некоторое время молчал.

— Хорошо. Через час у Новодевичьего, я буду в черном «хамбере» с дипломатическим номером.

— Почему у кладбища? — спросил Рыков, но Юрий Бенедиктович уже отключился.

Привыкший воспринимать неожиданность как физическую неумолимую данность, Рыков умылся, переоделся и, не будя жену, которая спала отдельно, вышел из квартиры. Подождал, пока подъедет Жанболатов с обоймой телохранителей, сел сзади и бросил.

— Хамовннческий вал, пятьдесят.

Ровно в четыре часа — еще не утро, но уже и не ночь — они подъехали к воротам Новодевичьего кладбища, напротив которого стоял низкий, широкий, мощный «хамбер» черного цвета. Мигнули подфарники.

— Ждите, — сказал Рыков, вылезая. Еще подъезжая, он определил, что Юрьев в кабине машины один, и слегка успокоился.

Усевшись позади водителя на удобном сиденье, он сухо проговорил:

— Я слушаю.

— Что-то ты занервничал, Герман. — Юрий Бенедиктович кивнул на машину Рыкова с охраной. — Вынашиваешь наполеоновские планы? Виктор и Кирилл в твоей связке?

— Давай о деле, — еще суше произнес Рыков.

— Изволь. Мне нужны «глушаки». Что нужно тебе?

С минуту Герман Довлатович молчал, засунув руки в карманы плаща.

— Каким образом можно перенастроить «глушак»?

— Существует некий кристалл… э-э, нечто вроде насадки на ствол, которая преобразует луч гипноиндуктора в соответствии с программой…

— Кодон, что ли?

— Ну вот, а спрашиваешь.

— Я Посвященный, к чему лукавить. А кодон — не кристалл, а одна из Великих Вещей Мира, оставленная Безусловно Первым. По легенде, это воплощение в материале одной из его Сил. К сожалению, это все, что я знаю. Какова суть кодона? Что он может еще?

— Герман, эти знания неподвластны Посвященным нашего уровня. Я тоже знаю не больше твоего. Ты прав, кодон — это реализованная физически одна из девяти Сил Бога, если вспомнить каббалу.

— Эхейх[209]? — пробормотал Рыков. — Иегова[210]?

— Может быть, и выше — Эл[211] или даже Элохим Гибор[212]. Не знаю. Каждая Сила, кроме того, имеет пять уровней. Мне это совершенно не важно. Главное, что такая вещь существует.

— У Бабуу? «Глушаки» ты ему хотел передать?

— В обмен на кодон.

— Чтобы испробовать на мне?

Юрьев рассмеялся.

— Герман, ты слишком серьезный противник, чтобы с тобой не считаться, посильнее даже твоих сторонников, Голованя и Мурашова.

— Благодарю. Мы договоримся лишь в одном случае: я отдаю «глушаки»… не все, половину, ты мне — кодон.

— Это невозможно. При всем моем желании Бабуу не станет рисковать.

Рыков помолчал, понимая, что Юрий Бенедиктович прав.

— Тогда помоги мне устранить Хейно… а заодно и кое-кого из моих преданных друзей.

— Резкое сокращение численности Союза недопустимо, и ты это знаешь, Герман. Если Хейно Яановича еще можно «сократить» как бунтаря, скажем, то уход Кирилла и Виктора повлечет ослабление эгрегора Внутреннего Круга.

— Хорошо, пусть будет Хейно.

— А разве ты не подключил к «волне выключения» Хейно Посвященных I ступени? По-моему, Самандар согласился тебе помочь.

— Я не уверен, что он справится.

— Вот когда он не справится, тогда и поговорим. Так на чем мы остановились?

— «Глушаки» получишь, когда Хейно уйдет в отставку. Либо когда Бабуу согласится на обмен — «удавы» на кодон. Кстати, попробуй уговорить его лично убрать Носового, ему это сделать будет проще, чем любому из нас.

— Договорились, — медленно сказал Юрьев. — Похоже, ситуация в Союзе постепенно сдвигается к фазе плей-офф[213]. Не ошибиться бы…

Рыков молча вылез из машины, сел в свой джип «мицубиси» и уехал. Юрьев остался сидеть, не включая мотора, пока не зазвонил телефон спутниковой связи.

— Что случилось? — раздался из скрытого динамика отчетливый голос настоятеля Храма Гаутамы. Качество канала связи, использующего американские и российские военные спутники, было таким, что создавалось впечатление, будто Бабуу-Сэнгэ сидит рядом.

— Рыков перехватил груз, — сказал Юрий Бенедиктович на метаязыке. — Я понадеялся на «стохастический зигзаг» Дмитрия Феоктистовича, предложившего до погрузки в самолет непросчитываемый маршрут, но он явно перемудрил. В общем, хотели как лучше, а получилось как всегда.

— Не знал, что это русское национальное качество останется чертой характера Посвященного вашего уровня, — бесстрастно заметил Бабуу-Сэнгэ. — Я был о вас лучшего мнения. Вы говорили с Германом?

— Вынужден был.

— Чего он хочет?

— Он хочет иметь кодон. В крайнем случае просит убрать Носового.

— Уберите. Пообещайте кодон. Аппетиты Германа растут, надо удовлетворить его малым. Я буду в столице через три дня. К этому времени генераторы «удав» и «пламя» должны быть у вас.

— Сделаю все, что смогу.

Тихий щелчок в динамике означал конец связи.

— «Уберите»… — передразнил Юрий Бенедиктович координатора. — Легко сказать! Придется, видимо, снова пошарить в запасникахфедералов, поискать «дырокол»…

Урча мощным мотором, «хамбер» объехал кладбище и помчался ло Мичуринскому проспекту в сторону МКАД.

ДЕЛО ОПЕРАТИВНОЙ ПРОВЕРКИ

Вася