Гарри окликнули, и он ушел, не скрывая облегчения. Независимый совершеннолетний волшебник, не похожий ни на Джеймса Поттера, ни на Лили Эванс. Провожая его взглядом, пока он не затерялся в толпе, Снейп окончательно понял это.

Когда встал вопрос, куда идти отпущенному на все четыре стороны, Снейп вспомнил, что у Хромого Хью в случае чего можно получить крышу над головой. Это было то, что нужно, и он решительно отказался от предложенной Квиринусом лесной сторожки и тем более от возвращения в Хогвартс. Туда он, конечно, вернется, но позже и ненадолго. А теперь покорнейше просит оставить его одного. Квиринус, как обычно, все понял правильно.

Прежде чем уйти, Гризельда Марчбэнкс отдала Снейпу послание Дамблдора, объяснив, что такова была его воля. И добавила: «Идея Непреложного Обета принадлежала мне. Замысел с убийством выглядел совершенно невероятным, и я предложила Альбусу Обет в качестве проверки серьезности намерений. Как бы ни был эксцентричен Альбус, подобными вещами он не шутил. И ни секунды не сомневался, что вы его не подведете».

На полу что-то мягко шлепнуло, и послышалось басовитое «мяу». Северус замер, мысленно еще раз поблагодарив Квиринуса за найденную и возвращенную волшебную палочку.

Мяуканье повторилось — на этот раз в нем отчетливо слышалось недовольство, — и из-под кровати показалась круглая полосатая голова с треугольными рваными ушами, кожаный ошейник, а затем и все туловище здоровенного кота. Горящие желтые глаза смерили человека презрительным взглядом, и котяра стал к нему боком, чуть отвернувшись, чтобы этот бестолковый двуногий заметил, наконец, маленький футляр, прикрепленный к ошейнику. Снейп вспомнил, что Хью не доверял совам и в качестве почтальона использовал своего кота, осторожно открыл коробочку и вытащил оттуда свернутый в трубку клочок пергамента. Пушистый посланец удовлетворенно фыркнул и пропал.

На клочке уместилось всего несколько слов: «Завтра в полночь в оружейной Годрика. Барон уходит».

Послание определенно было от Квиринуса. Хью умел делать деньги из всего, а из чужой необходимости передать важные сведения — тем более.

Записка придала мыслям новое направление. Несмотря на то, что серебряный щит Авалона почти два года висел в кабинете Снейпа, в уход Кровавого Барона все-таки не верилось. Да, никакой он не Барон, а герой артуровских легенд Бедуир Крепкожильный, да, он желает разыскать могилу короля, обрести там покой и имеет на то полное право. Но все же... А теперь совсем скоро — завтра! — настанет момент, когда Хогвартс больше не услышит раскатистого «Пивз, вот я тебя!», и уже следующий слизеринский декан никогда не узнает, какую клятву приносили его предшественники на протяжении веков...

Без брата Джерома, без Бедуира Хогвартс уже не будет прежним. И это, пожалуй, главная причина, по которой он, Северус, ни при каких условиях не вернется работать в школу.

Накатила глухая тоска. Двадцать лет жизни промелькнули, как миг, и что в итоге? Несколько шрамов на теле, пригоршня галлеонов в кошельке, свобода чужой милостью и скорая разлука с существом, бывшим для него всем: отцом, другом, наставником, незаменимым помощником, беспощадной совестью...

Ну ты и скотина, немедленно откликнулась совесть. Про второго, значит, забыл? Подумаешь, пустяки какие: не дал помереть, спас от публичного позора, разыскал и вернул твою волшебную палочку. А напомнить ли, по чьей вине волшебник не из худших остался жить сквибом? Другой на его месте каждый день ходил бы на твою могилу плевать, а он с тобой, сволочью, возится...

У совести были отчетливые интонации Кровавого Барона. Интересно, он передал Квиринусу коннект-карту Треверса? Если да, придется ее попросить на время: отсюда, из полутемной каморки в Лютном, Северус вдруг увидел новую цель в жизни. Треверс называл себя «охотник за головами» — что ж, в дополнение к шрамам и скверному характеру у мистера Снейпа имеются неплохие мозги. И он уже знает, в каком деле их надо применить.

* * *

Вышивка была почти готова. Золотая осень, тихий пруд, белоснежный замок любуется своим отражением. Теперь в рамку и на стену позади кресла. Картина в картине...

Моргана вздрогнула и едва не укололась иголкой, когда из-за спинки высунулась плутовская рожа Пивза. Волшебница знала, что для полтергейста нет разницы между миром реальным и нарисованным, но этот прохвост всегда появлялся неожиданно.

— Чтоб ты в какой-нибудь раме застрял! — в сердцах пожелала она.

— Могу в твоей, — ухмыльнулся Пивз. — Ладно, не ругайся, я по делу. Не слыхала, Бедуир своего щита еще не хватился? С ним неприятность приключилась...

Моргана заставила Пивза вспомнить все, что он делал со щитом, прежде чем тот разбился. Пробормотала потрясенно:

— Отвергнутый, в чужих руках он сохранит чужую жизнь... Так вот что имелось в виду, понимаешь?

— Ни капельки, — признался шумный дух.

— На Авалоне мне было сказано: «Вот знак, отдай последнему из ожидаемых...» — то есть Бедуиру, ясно? — «в урочный час пусть он отвергнет этот дар. Отвергнутый, в чужих руках он сохранит чужую жизнь, и долгий путь закончится...»

— Хотел бы я знать, кто так заковыристо придумал...

— Ты его знаешь, — вздохнула Моргана, — это Мерлин. Он давно уже там, все-таки маг-наставник короля. Он поначалу слышать ничего не хотел о возвращении Бедуира. Потом внезапно передумал, но с условием, что Бедуир должен дождаться знамения. А мне пригрозил, мол, если подскажу ему хоть намеком, дорога на Авалон для него будет закрыта навсегда. Представляешь?

— Небось строит там козни, кочерыжка сушеная, — проворчал Пивз. — Ну а теперь-то ты Бедуиру все скажешь?

— Теперь-то скажу... Ой, что начнется, когда он узнает!

Но не началось ровным счетом ничего. Рыцарь не вскипел от ярости, не потребовал немедленно открывать проход, даже не очень удивился. Только заметил с горькой усмешкой:

— Вот еще одно свидетельство, что к двум вечным чувствам — любви и ненависти, — давно пора прибавить третье: страх. Впрочем, я даже благодарен Мерлину: его глупая затея спасла юную жизнь. Так, говоришь, теперь мы можем отправляться?

— Да, в любую из ночей, — подтвердила Моргана.

Разыскав Квиррелла, Кровавый Барон попросил его передать Снейпу, что, если сможет,