встал. — Думаю, мы хорошо поговорили с вами. Вообще очень рад за вас, Гарри.

* * *

Министерство магии и госпиталь Святого Мунго — учреждения не только в корне различные между собой, но и далеко отстоящие друга в пространстве. Тем не менее, как убедился Квиррелл, в первые дни после окончания войны в них царила совершенно одинаковая неразбериха. Часть служащих сбежала; другая, выйдя из-под «Империо», пыталась разобраться в том, что натворила, будучи под чарами; третью больше заботила сохранность собственного места, чем ожидавшие суда Пожиратели и даже главный из них — бывший директор Хогвартса.

В общей сумятице никто не позаботился толком выяснить, кто таков этот тип со шрамами и по какому праву лезет с вопросами. Ему отвечали на ходу, впопыхах, но из обрывков, как из осколков во время раскопок, историк сложил нужную ему мозаику: выяснил, как попасть к Снейпу, когда и где должен состояться суд и кто является верховным судьей. Последняя новость заставила его выругаться вслух, чем очень оскорбились случившиеся рядом чиновные дамы.

Суровый аврор, дежуривший у двери в больничную палату, велел сдать волшебную палочку, все амулеты и артефакты. Узнав, что посетитель — сквиб и ничего из вышеперечисленного не имеет, недоверчиво хмыкнул, приказал поднять руки и долго водил по одежде посетителя непонятным приспособлением, похожим на рамку для колдофото. Потом разрешил пройти, но дверь велел оставить открытой.

Квиринус и сам не ожидал, что вид друга вызовет у него столь острый приступ жалости. Голова со свалявшимися волосами, совсем потонувшая в огромной подушке; острый нос, особенно заметный на страшно осунувшемся лице; плотная толстая повязка, которая приподнимала подбородок, придавая лицу выражение смешного и нелепого высокомерия. Если бы не взгляд, полный узнавания и знакомой иронии, Квиринус решил бы, что ошибся палатой.

— Принимай... в... заштопанные, — голос напоминал полухрип-полушипение, с которым общались друг с другом дементоры.

— И во временные сквибы, — Квиринус заметил мигавший подавитель магии. — Каково оно, все ручками делать?

Снейп в ответ скорчил кислую гримасу, такую знакомую и так прочно связанную с ним самим — деятельным, бодрым, уверенным в себе, что жалость Квиринуса тут же исчезла. А Снейп, морщась и беззвучно чертыхаясь, уже поднимался ему навстречу, неловко подтягивая к боку неподвижную левую руку.

Квиринус сел на стул у изножья кровати.

— Говорить тебе больно?

Кивок нечесаной головы и сразу — упрямое сипение:

— Расскажи... про бой.

Квиринус во всех подробностях описал битву за Хогвартс, спасение самого Снейпа и почти слово в слово пересказал диалог Поттера и Волдеморта.

Снейп со стоном отчаяния повалился на подушку:

— Он все узнал про нее... Ну почему я не сдох...

— Если это утешит тебя, кроме Поттера твои воспоминания больше никто не видел.

«Даже ты?» — читалось в недоверчивом взгляде. «Даже я», — последовал безмолвный ответ.

— Дай воды.

На тумбочке стоял стеклянный кувшин, который заботливая сестра недавно наполнила водой с укрепляющими зельями. Осушив стакан, Северус опять лег и заговорил более свободно:

— Пятнадцать лет верил, что у Поттера ее глаза... а когда заглянул в них как следует... Дурак! — он вновь сморщился, покрутил головой, словно пытаясь удобнее устроить шею внутри повязки. — Забыл, какие у нее были глаза... Зеленый — всего лишь цвет... Понимаешь? Забыл ее голос... даже лицо уже смутно... Один Патронус остался...

— Давай поговорим об этом позже. Если захочешь, конечно, — Квиринус понял, что пора менять тему. — Нашего с тобой ученика убили. Ты знаешь об этом?

Снейп кивнул. Квиринус выложил все, что было ему известно о гибели Шейфика.

— Амикус мертв, Алекто невменяема, — жестко заключил он. — Спросить не с кого. Только с самих себя.

— Его уже похоронили?

— Нет, похороны послезавтра. Я пойду.

— Когда меня будут судить? — после долгого молчания спросил Снейп.

— Секретарь Верховного чародея утверждает, что через неделю. И, как ты думаешь, кто теперь в Визенгамоте главный? — иронически усмехнулся Квиррелл. — Ни за что не поверишь... Корнелиус Фадж! Но это еще не все новости: Гарри Поттер собирается выступить в твою защиту. Мы с ним договорились, что он не коснется твоих отношений с его матерью.

— Фадж не любил Дамблдора, а Поттера просто ненавидел... раньше. Может, что-то изменилось, но с таким судьей и защитником мне прямая дорога в Азкабан.

— Есть еще Дамблдор. В крайнем случае повторим с его портретом тот же трюк, что и с Морганой.

— Эй, вы там, закругляйтесь, — донеслось от дверей. Квиррелл встал, собираясь уходить:

— Принести тебе что-нибудь: одежду, книги?

— Одежду мне уже вернули, а книги... Принеси свою «Историю»: хоть прочитаю полностью. Квиринус?

Он обернулся на полпути к выходу.

— Спасибо, что вылил все из Омута.

На третий день пребывания в госпитале к Снейпу явилась делегация от Хогвартса в лице Помоны Спраут и Поппи Помфи. Впрочем, сразу выяснилось, что приятельницы прибыли по собственному почину. Помфри с удовлетворением заключила, что Северус уверенно идет на поправку, а Спраут принесла новости: замок восстанавливается, МакГонагалл временно директорствует, а она, декан Хаффлпаффа, осталась без факультетского призрака. «Уж так жаль Толстого Монаха, так жаль...»

— Его звали брат Джером, — заметил Снейп. — Вы до сих пор не удосужились это узнать?

Помона смущенно ответила, что просто запамятовала, но настроение было испорчено, и женщины вскоре ушли, попрощавшись куда более прохладным тоном, чем здоровались.

А Северус после их визита твердо решил, что, как бы ни сложилась его судьба после суда, в школу он вернется лишь затем, чтобы повидаться напоследок с привидениями и Пивзом. И никого больше, за исключением Квиринуса, видеть не желает. Он даже обрадовался, когда его перевели из госпиталя в камеру при министерстве, запретив до суда любые посещения.

Глава 124. Тройной Непреложный

Корнелиус Фадж с трудом пережил обвал карьеры после возрождения Волдеморта. Скримджер раздражал его своей напористостью, бывшие