Перед глазами опять вспыхнули пульсирующие голубые линии — значит, дом сопротивляется проникновению враждебного существа.

Вселяясь в новый дом, я обычно выскальзываю из своей комнаты в первую ночь и обвожу все окна и входные двери тонким прутиком, доставшимся в наследство от бабушки. При этом мысленно воображаю, как моя сила переливается через веточку рябины и заполняет все помещение. Бабушка называла сей обряд «ограждением дома от злых чар», папа втайне от нее окрестил его «индейскими бреднями», но сам никогда не запрещал мне совершать древний ритуал. Бабушкина наука не раз помогала в жизни, да и отец возмущался больше для виду. У меня хватало ума не спорить и помалкивать о том, что папины возражения крайне нелепы, если принять во внимание его собственный стиль работы, основанный на тех же «индейских бреднях».

Мне и раньше приходилось видеть тонкие защитные линии, пробегающие по стенам и окнам голубыми огнями, но в этот раз, препятствуя вторжению в дом, защитные огоньки искрились от напряжения и потрескивали.

Храни нас Господь!

Ступени на крыльце еле слышно скрипнули, и дом, укутанный плотным белым покровом, отозвался множеством утренних звуков. Вчера лужайка перед окнами превратилась в пушистый белоснежный ковер с холмиками в тех местах, где утонули в снегу звенья деревянного частокола.

Входная дверь не шелохнулась. Она стояла закрытая на засовы, ярко вспыхивая голубыми огоньками, которые выдавали присутствие незваного гостя. Вспышки защитных линий можно было видеть, даже не обладая внутренним зрением.

Ладони покрылись холодным потом, во рту пересохло, и появился мерзкий привкус ржавчины вперемешку с гниющей плотью…

«Это не ржавчина, Дрю. Это кровь! — глубокомысленным голосом подсказала интуиция. — Там, за дверью, страшное существо, пахнущее кровью. Оно стоит на крыльце и разглядывает сморщенные пересохшие растения в пластмассовых горшках, которые я не удосужилась спрятать подальше от любопытных глаз, а если выглянуть осторожно в окно, вполне вероятно, что столкнешься лицом к лицу с жуткой, оскаленной пастью».

От двери послышались едва уловимые ухом царапающие звуки. Они напоминали скрежет лишенных плоти, костлявых пальцев зомби о стекло, и мне сразу стало не по себе.

Дверь откройте, дверь откройте поскорей!

Большинству обитателей Истинного мира не дозволено переступать порог дома без приглашения. Жаль, что зомби к этой категории не относятся. Будем надеяться, ночной гость за дверью не из их числа. В противном случае остается лишь уповать на старый бабушкин способ защиты дома от нечисти!

Уповать? Да полно вам, он точно не войдет! Как там поется в детской песенке?

Никакой на свете зверь,

Хитрый зверь, страшный зверь

Не откроет эту дверь,

Эту дверь, эту дверь!

Я беззвучно пропела песенку, шевеля одними губами. За спиной бесшумно спускался по лестнице Грейвс. Под его весом предательски скрипнула ступенька, и непутевый гот с перепугу застыл на месте как вкопанный.

Ощущение чужого присутствия улетучилось в одно мгновение, словно незваного гостя сдуло ветром. Напоследок донесся то ли радостный смех, то ли полный досады вой. Это уж как кому покажется, в зависимости от настроения и наличия природного оптимизма.

Я присела на ступеньки, чувствуя, как подкашиваются ноги, которые вдруг стали ватными и непослушными, как дне вареные макаронины.

Грейвс передал пистолет поверх плеча. Я молча взяла оружие, не в силах сообщить радостную весть, что опасности за дверью больше нет. Мышцы ног дрожали, как после дозы сильнодействующего наркотика.

Что ж, свою порцию страха я получила, он пронзил насквозь все мое существо, темный, как ночь, с привкусом пепла и ржавого железа.

— Чувствуешь, как противно воняет? — шепотом прервал мои размышления Грейвс. — Кто это приходил?

Не знаю, даже думать боюсь. Известно лишь одно: с такими гостями шутки плохи. Хуже и быть не может! Говорить было трудно, так как в горле совсем пересохло.

— Ты тоже почувствовал запах? — наконец выдавила я.

— Да! Он просто отвратительный и напоминает запах ржавого железа!

Ноздри Грейвса раздулись, когда он сделал глубокий вдох, расправив грудную клетку. На шее и плечах заметно напряглись мышцы. Видать, парень порядком струхнул.

— Пахло не ржавчиной, а кровью! — объяснила я. — А ты часом не экстрасенс?

— Я? Нет, конечно. У меня вон и свиданий-то ни разу не было.

Грейвс бросил на меня быстрый взгляд, и глаза его вспыхнули неестественной зеленью, которая еще больше бросалась в глаза на фоне бледной кожи, утратившей здоровую смуглость.

— А этот тип, что стучал в дверь, ушел, да? — наконец спросил Грейвс.

— Ушел. — Господи, хоть бы ноги перестали трястись! — Понятия не имею, кто это был.

А могла бы и догадаться, верно? Запах крови и леденящий ужас говорят лишь об одном обитателе Истинного мира, перед которым пасовал даже папа, избегая встреч с ним лицом к лицу.

Ох, как бы хотелось ошибиться!

Наступило утро, ясное и морозное. Снег отражал тусклые солнечные лучи и соперничал по белизне с облаками в ярко-синем небе.

Я надела папин свитер и огромную зимнюю куртку, натянула джинсы, зашнуровала ботинки и спустилась в гостиную. Я старательно отводила взгляд от сального пятна на ковре, пытаясь смотреть только на ящик с оружием.

А не выйти ли в город средь бела дня, вооружившись до зубов? Мысль сама по себе хороша, но если меня поймают с пистолетом в кармане, без документов и разумного объяснения причин, заставивших шестнадцатилетнюю девушку бродить по городу с пушкой, последствия легко представить.

Одним словом, мало не покажется!

— А я считаю, что должен остаться с тобой, — продолжил наш прерванный спор Грейвс.

Он стоял, прислонившись к дверному косяку, спрятав руки в карманы.

Я энергично замотала головой, и заплетенная косичка стукнула по плечам. Я предпочитаю заплетать волосы в косу перед серьезным делом, чтобы меньше мешали.

— Папа убил бы меня на месте, надумай я впутать в наши дела профана вроде тебя. — Неприятно разговаривать с Грейвсом в таком тоне, но делать нечего, иначе от парня не отвяжешься. — Пойми, для тебя же лучше забыть все, что ты видел, и вернуться в школу, чтобы продолжить образование.

Раз уж ко мне в дверь стучится подозрительная тварь, а уехать из города без грузовика нельзя. А ты и так уже по уши увяз в моих проблемах.

— Ага, прямо сейчас побегу! Держи карман шире! — Он пожал плечами: тонкие плечи по-птичьи взметнулись вверх и резко опустились. — Ну а что ты собираешься делать?

Я снова устремила задумчивый взгляд на оружейный ящик и подняла с пола рюкзак. От света, отраженного снегом, голые стены в доме казались белее, чем на самом деле, и на этом белом фоне резко выделялись следы от пуль, оставшиеся в стене гостиной. Как раз там, где стоял Грейвс.