– Не гадай, на месте сам во всем разберешься.

– Разберусь… Скажи, Саша, ты так уверенно рассказываешь об этом принципе и так уверен в положительном результате, будто сам там побывал и бросал на ветер пепел.

– Так и было, – спокойно сказал Коридзе, – и ветер, и пепел…

– Вот как! – удивилась Алла, – Ваше Величество, расскажите, пожалуйста, нам подробности.

– Да нечего рассказывать. Я тоже преодолел страх, тоже нашел способ забраться на постамент и на его вершине… сжег свою книгу.

– «Софию»! – изумился Руданский.

– Да. «Софию. Книгу тайн».

– Но зачем? – удивленно спросила Алла.

– Нет, нет, – сказал Руданский, – кажется, я понимаю, тебе надо было получить пепел. И ты его получил, а затем развеял по спирали Глаза. Так, так, так… Теперь пепел вращается вместе с «новыми» душами… Стоп! Я понял – не пепел, нет. Вращается информация, содержащаяся в книге, то есть ты, образно говоря, запустил свою книгу по тому же маршруту, по которому следуют «новые» души. Все дело в информации… Значит, эта информация может «контактировать» с этими душами. Они что, ее воспринимают?

– Да. Воспринимают. Но ты прозорлив! – удивился Коридзе. – Как догадался…

– Значит, структура информации, содержащейся в книге или любом другом рукописном источнике…

– И даже мысли! – воскликнула Алла.

– …и даже мысли, – согласился с ее дополнением Руданский, – сродни структуре души. Поразительно! Хотя что же здесь поразительного… Итак, я делаю вывод, что теперь каждая новая душа, вселяющаяся в младенца, кроме всего прочего, ей полагающегося, несет и информацию о твоей книге «София…».

– Я так полагаю, – сказал Коридзе.

– Замечательно! Новые люди будут сразу знать «Софию…», даже не подозревая, откуда появились у них эти знания. Замечательно! Но ведь так…

Руданский уставился на Коридзе, и тот утвердительно кивнул головой.

– Можешь не договаривать. Твоя мысль верна.

На несколько секунд на поляне воцарилась тишина, которую нарушила Алла.

– Значит, пепел, который Вы, Ваше Величество, хотите отдать Кириллу, тоже несет в себе информацию от сожженных книг?

– Рукописей, – поправил ее Коридзе.

– Ваших?

– Нет.

– А чьих?

– Там, на месте разберетесь.

– Но это важно? – уточнил Руданский.

– Очень важно. Для всех.

– Как интересно, – предположила Алла, – получается, если мы сожжем два свитка, которые Кирилл сейчас несет в рюкзаке, то и пепел от них…

– Да, – коротко сказал Коридзе.

– И каждый вновь родившийся будет нести на «генном» уровне в себе информацию, содержащуюся в них?

Коридзе утвердительно кивнул головой.

– Да, но ведь так можно…, – Алла серьезно посмотрела на Коридзе, – можно манипулировать человеком и вообще человеческой цивилизацией.

– Твоя догадка верна чисто теоретически, – сказал Коридзе, – на практике ее реализовать невозможно.

– Но почему! Мы ведь сейчас идем развевать этот самый пепел, – не сдавалась Алла, – значит, мы уже как-то повлияем на сознание тех людей, которые вскоре появятся на свет.

– Здесь, во Времени, никаких случайностей не бывает. Вы лишь донесете то, что должно было быть известно людям раньше, но по ряду причин «застряло» на Айя. К тому же войти во Время, как это сделал Кирилл, может лишь назначенный для этого человек. Другим путь заказан. И нет силы, способной порушить этот закон.

– Разве я назначен для такой миссии? – удивился Руданский, – мне кажется, во всем присутствует моя воля.

– Воля выбора, – добавил Коридзе, – но вначале ты избран был для того, чтобы такой выбор сделать.

Руданский хотел еще что-то сказать, но лишь обреченно махнул рукой. Сейчас не говорить, а действовать надо. В конце концов, он же сам сюда стремился. Алла, уловив состояние Кирилла, не обращаясь ни к кому конкретно, проговорила:

– Царь Айя знает все. И нам остается лишь довериться ему.

Жизнь Кудеяра, человека необыкновенно яркой судьбы, навсегда осталась в истории русского народа. О нем слагали легенды, приписывая порой прямо противоположные черты характера, и наделяли поистине легендарными способностями. Одни считали, что он разбойничал на Волге, другие настаивали – на Днепре. Кто-то был уверен, что Кудеяр – выходец из нижних слоев общества, а другие доказывали его близкое родство с Иваном Грозным, утверждая, что он – сын царя. Видели в нем и благородного разбойника, русского Робин Гуда; видели в нем и отъявленного головореза, загубившего многие жизни. Наверное, каждый из этих людей чуточку прав. Нельзя о Кудеяре, князе Глинском, говорить однозначно. Слишком сложна и противоречива его фигура, не вписывающаяся в обычные рамки, отводимые для злодеев или героев. Мы же рассказали о нем, исходя из тех фактов, которыми располагали сами.

И, исходя из них же, мы пришли к удивительному открытию. Оказывается, при определенных обстоятельствах этот человек вполне мог бы стать русским царем. Либо вслед за Иваном Грозным, либо после смерти Федора Иоанновича. Конечно, при условии, что он сумел бы перетерпеть обиду и унижение от Ивана Грозного в ту злопамятную ночь царских утех и забав. Стерпел бы раз, стерпел бы два, но часа своего дождался бы.

Мог, будучи уже популярным на Руси атаманом, поднять народ на восстание и открыто пойти на борьбу с опричниной Ивана Грозного. Его бы многие, многие поддержали. Но Кудеяр не решился сделать такой шаг. А ведь удача сопутствовала ему всегда и во всем, но… И в третий раз, когда он нашел несметные богатства, у него был отличный шанс стать русским царем. Доброе имя в народе, слава защитника угнетенных, близость к царскому роду (и трону!) да плюс многочисленное войско, нанятое на самоцветы из ларя. Распорядись так сокровищами не ради себя, а ради народа, может быть, и история России сложилась бы по-иному.

Но мы сейчас строим лишь предположения. Чего не было дано, того и не случилось. Зато удалось разыскать тот родовой корешок, который пошел от князя Глинского. Оказывается, ссора в Александровской слободке, когда он вынужден был бежать подальше от царских слуг, имела свое неожиданное продолжение. Иван Грозный, по-своему оценивший поступок своего горячего опричника, не стал наказывать девку, ради которой он был совершен. Глашу просто выслали из слободки в Холмогоры, откуда она была родом. Но девица-то уже оказалась в положении. И в нужный срок разрешилась от бремени сыном, которого назвала Афанасием.

Конечно, Кудеяр не ведал о судьбе своей возлюбленной. Да и она разве могла знать, что гулявший по Руси лихой атаман Кудеяр есть тот самый князь Косьма Алексеевич, которого она страстно полюбила. А если бы они встретились, то, возможно, успокоилось бы сердце князя Глинского, утешался бы он в любви и не стал более разбойничать.