Грачевский только что отпустил младшего сержанта Кузьмина из взвода Пояркова. Что и говорить, несловоохотливый. Себе на уме. Черта с два из такого что вытянешь. Когда спросил его, кому и как, то есть на каких условиях раздавали трофейные платья, младший сержант рассмеялся и сказал, что платья нашли в танкетке и раздавали просто так. Говорит, что платья были новые, красивые, шелковые, некоторые с магазинными этикетками. Девчата их расхватывали, как леденцы. Так и сказал: «как леденцы». Верить младшему сержанту нельзя. Надо опросить еще нескольких бойцов. Желательно женатых, кто уже в возрасте. Если раздали платья действительно просто так – это одно. Можно об этом инциденте забыть. Если обменяли на самогон – это уже другое. А если за эти самые немецкие шелковые платья, которые деревенские девчата видели только в кино, склоняли их к сожительству, то это уже тянет на полное разложение личного состава в боевых условиях… Да плюс ко всему этому запутанная история с женой полицейского. А может, плюнуть на все это и действительно заняться совместной работой в гэрэушниками? Тем более что одна из лыжных рот и взвод пулеметной роты занимают опорные пункты в самом центре выступа.

Во второй половине дня лейтенант Грачевский запряг коня в легкие двухместные сани, которые здешние жители называли «козырьками», и поехал «в войска».

«Козырьки» погромыхивали фанерными боками, повизгивали металлическими полосами узких полозьев. Серый конек, выделенный ему из недавних батальонных трофеев, нес сани легко и, казалось, радовался своей силе и молодости вместе со своим хозяином.

На выезде из города Грачевского остановил пост. Лейтенант, в замызганном полушубке с артиллерийскими петлицами, проверил документы и вежливо козырнул, пожелав удачной дороги.

Через час Грачевский сидел в блиндаже, под метровым слоем земли, бревен и досок, и разговаривал с одним из лейтенантов 3-й лыжной роты. В углу гудела железная печь-бочка, на ней стоял медный солдатский чайник, наверняка выкованный из артиллерийских гильз большого калибра, искусно спаянный на швах, отшлифованный до самоварного блеска. Пахло какими-то травами и вареной картошкой. По всему чувствовалась, что «трофейщики» и здесь устроились неплохо.

– А скажите, Поярков, вот что… – Грачевский не вел никаких записей. Когда достаешь бумагу и карандаш, люди напрягаются и каждое твое слово процеживают словно через плотную ткань, а уж свои ответы тем более. – Вот эта неприятная история с женскими платьями из магазина…

Лейтенант Поярков, видимо, прошлую ночь не спал. Это Грачевский определил по его усталым глазам. Белки красные, веки воспаленные. Слушает терпеливо. Отвечать не торопится. Процеживает…

– Во-первых, товарищ лейтенант государственной безопасности, платья были захвачены во время боя на дороге между населенными пунктами Пустошки и Приселье. На карте это место я показывал. Ни о каком магазине, как вы понимаете, речи быть не может.

Ах ты, какой ершистый, лейтенант Поярков…

– Ну да, ну да…

– Чемодан с платьями был найден в подбитой немецкой танкетке. Танкетка шла в голове колонны. Ее подбил сержант Гречкин. Он представлен к ордену Красной Звезды.

– К медали «За отвагу», – уточнил Грачевский. – Так же как и вы, Поярков.

О том, что Поярков представлен к награде, он узнал только сейчас. Но почему сержант Гречкин, на которого старший лейтенант Чернокутов писал представление к ордену, как теперь выясняется… А Грачевский конечно же в курсе всех дел, которые происходили в штабе батальона, да и штарме тоже. Их отдельный лыжбат подчинялся непосредственно штабу армии.

– И одно из платьев вы подарили Анне Григорьевне Лукановой. Так?

– Можно сказать, что так.

– А каковы мотивы этого подарка? Скажите прямо: у вас с данной особой возникли близкие отношения?

Надо было как-то уйти от вопросов Грачевского или сделать что-то такое, что заставило бы его оставить эту тему. А может, послать его, как говорит старшина Печников, лосей пасти… Нет, последнего допускать нельзя. Взвод окажется под подозрением. А этот древоточец сгрызет тогда всех, кто хоть как-то связан с трофеями и расстрелом полицейских.

Полицейских, которые успели убежать в Пустошки, захватили тем же вечером. Теперь они сидели в каком-то подвале в Кирове и давали показания.

– Сколько гражданских лиц было убито во время обстрела дороги?

– Это был не обстрел дороги, а бой. – Поярков встал, прошелся к бойнице, вытащил льняной сноп, прислушался. – Мы вели бой с немецкой колонной. Ни о каких гражданских никто из бойцов и командиров не знал. Мы открыли огонь, немцы ответили. Часть повозок повернула назад и вскоре скрылась в деревне Пустошки.

– Вы присядьте, присядьте… – И Грачевский указал на ящик, на котором только что сидел Поярков.

– Мне так удобней, – усмехнулся Поярков, понимая, что, возможно, накидывает на себя петлю. – Или я уже арестован?

– Ну что вы! Давайте все же разберемся с платьями. Вы сказали…

И в это время взрывом шатнуло настил блиндажа, так что качнулись бревна стоек, посыпалась земля.

– Началось… – Поярков выглянул в бойницу. Дым и снежная метель еще оседала, ничего не видать было в пойме перед замерзшей речушкой и за ней.

– Что началось? – переспросил лейтенант Грачевский.

Дверь распахнулась, и в проем протиснулись сразу трое – весь расчет. Бойцы быстро подхватили «максим» без щитка, стоявший в углу под плащ-палаткой, выставили его на земляное плечо и подкатили к проему.

– Сейчас пойдут, – сказал пулеметчик и рявкнул сердито: – Коломин! Дверку затвори! А то сквозит, спасу нет!

– Товарищ лейтенант государственной безопасности, я вынужден вас покинуть. – Поярков застегнул полушубок, козырнул и вышел из блиндажа.

Это была уже третья атака за сутки.

«Немцы готовят еще ряд диверсионных групп, в том числе десант из русских…»

Разведчик Алексей Галюга. Объединение партизанских отрядов. «Коридор» пробит и действует. Стада коров и обозы с хлебом. А в это время под Вязьмой… 33-я армия, корпус генерала Белова и десантники полковника Казанкина. Разведчики-маршрутники майора Никольского. Расстрелы в Кирове. Положение в районе Дорогобужа. Генерал Белов просит у Жукова зенитные орудия и побольше боеприпасов. Спецподразделения против кавалеристов и партизан. Рентельн, Радовский, Бочаров… Как генерал Лукин послал на х… «берлинцев» из РННА. Попытка соблазнить или пленить генерала Белова. Загадка майора Бочарова. Как проходил выход конников и десантников

В январе 1942 года в партизанские леса юго-западнее Кирова была направлена группа разведчиков 10-й армии. Возглавил ее помощник начальника штаба по разведке 330-й стрелковой дивизии капитан Алексей Галюга. Энергичный, честолюбивый и требовательный к подчиненным, капитан Галюга быстро наладил связь с командирами партизанских отрядов, которые до этого времени действовали в основном по своему усмотрению, не имея четких задач и в отрыве от своих соседей.