— Её смерть на твоих руках, Мегагандон, или как там тебя! А теперь быстро отпусти ВСЕХ моих людей! Бегом! Или я начну убивать остальных заложников!

— О, мальчик пытается доказать дружкам, что он не девочка? — таки смог я непринуждённо выдавить следующую фразу и немного картинно усмехнутья. — Что ж, Мухарибушка, солидарен — это очень интересная игра! А знаешь чем? А тем, что в неё можно играть в обе стороны, в двое ворот! Я тоже так умею!

Подошёл к ближайшему террорюге, достал из поясной кобуры скафа приготовленный пистолет с разрывными. — Скажи, дорогой друг, а ты меня видишь?

Тишина. Нутром чуял злость на том конце. Картинка же сменилась на меня, вставшего около пытающегося брыкаться подонка.

— Мухариб, ты ХОРОШО меня видишь, правда же? Кто это у нас? ИМЯ!!! — заорал на террорюгу.

Удар по почкам от бойца Макса, и тот упал вперёд на четвереньки.

— Я сказал, назови имя! — И сам двинул террорюгу по рёбрам, с одного удара стального сапога их ломая.

И тут в эфире послышался голос Лоран, назвавшей, как зовут конкретно этого врага мирового Зла.

— Спасибо! — Это ей. — Мухариб, ты слышал имя своего кореша! Этот человек погибает в рамках нашей увлекательной игры «убей заложника»! И виновен в его смерти — ты!

Вытянул руку, спустил предохранитель и… Разнёс к чертям башку пытающегося встать на четвереньки упыря. Кровь и каша, брызги вокруг. Это памятный пистолет от сеньора Серхио. Вот только пули разрывные.

— Да ты что, осёл! Вообще с ума сошёл? Ты что, не понимаешь, что я буду делать? Смотри! Смотри и трепещи! — Это он сам себя накручивал. Но вот выстрел в голову очередному заложнику был настоящим. И… Это был ребёнок.

— Эта смерть на твоих руках, сволочь! — довольно, накачав себя, ревел гад. — И пусть твой народ уничтожит тебя! Не я, ты убил его!

— Ты убил ребёнка, — максимально холодно констатировал я. Предельное спокойствие — это то, что убивает лучше любого оружия массового поражения. — А жизнь ребёнка стоит троих взрослых.

Медленно прошёлся вдоль периметра. Рядом стоящие бойцы по моей команде вытащили поближе троих упырей, на которых указал. Поставили на четвереньки, также наподдав ногами.

— Но я, так и быть, убью только двоих… — закончил я театральную паузу и выстрелил. Бух! Бух!

Это так просто. Жмёшь на спуск, в скафе даже не замечая усилия на пальце. А чья-то голова взрывается кучей кровавых ошмёток.

— Да ты!.. Да ты!.. — Бах! — И нянечка в углу комнаты с заложниками, в которой они находились, закатывает глаза. В её лбу отверстие от пули, через которое из тела только что вышла жизнь. Молодая жизнь молодой воспитательницы. Профессионала, учившего маленьких деток ходить на горшок и прочим житейским премудростям своего возраста. Я не знаю даже её имени. Но мне должно быть всё равно на него. На самом деле всё равно. Ради остальных, пока живых нянечек и их воспитанников.

— Так, урод, тебя я пощадил, а дважды за одно и то же не убиваю. — С силой пнул внезапно заскулившего упыря, стоящего на четвереньках рядом с телами двух невезучих товарищей. Медленно прошёл дальше. Прошёл троих сидящих, остановился на четвёртом.

— Вот, ты мне больше всех не нравишься. Да не напрягайся, мне уже всё равно, как тебя зовут.

БАХ!

Голова очередного террориста разлетелась, забрызгав форму стоящего сзади нашего бойца. Но, думаю, он не сильно обидится. Постирает.

— Мухариб, не стоит! — рявкнул я, разворачиваясь лицом к основной камере. — Ещё один труп — и я объявляю эвакуацию купола. Ты уверен, что хочешь этого?

— Ты блефуешь! — Пистолет, направленный на очередного ребёнка, замер.

— Возможно. Я хитрый, как сам дьявол, могу и блефовать. Но ведь могу и нет. Это ведь тоже очень интересная игра: «Проверь что на уме у Мегалодона»! Готов сделать ставку и рискнуть? Ты ж видишь, я не даю второго шанса. И если не угадал — приказ не отменю. Почему? Потому, что люди — часть природы. Просто человек в гордыне своей забыл простую истину эволюции, существующую в живой природе и поныне: за каждое своё решение надо отвечать! Мы же не хотим идти против природы, правда? Это суть Зло!

Ты — хищник. Я — хищник, вокруг нас — спорный ареал… И ты в курсе, в отличие от предшественников я НИЧЕГО не боюсь! Я хороший хищник, не чета этим слабакам до меня! Решай, Мухариб.

— Сукин ты сын!.. — в отчаянии потянул он. Ибо чувствовал мой пронзающий взгляд даже через камеры и забрало шлема.

— Ну? — давил я. — Одно решение! Всего один выстрел! Дай мне повод сделать! Дай повод объявить эвакуацию, урод!

Молчание. Тягучее, как кисель.

— Мне от тебя, гниды, нужно всего одно, — продолжил я, смягчая. Достаточно обострил, теперь надо дать эмоциям уйти, а сознанию расслабиться — только тогда мозг примет правильное решение. Ибо пережав, почти гарантированно добьёшься обратного. Крыса, загнанная в угол, не бежит, а сражается, не щадя себя. Нельзя загонять крыс в угол. — Мне от вас нужно одно! — продолжил я. — Чтобы ты и твои дружки забыли, как это, прикасаться к заложникам. Никаких контактов! Никаких избиений! Никакого насилия. Детей — кормить. Всех по очереди — водить в туалет — вам оставили воду и канализацию для этих целей. Они — заложники, но у меня есть ваши заложники! И я могу быть грубым с ними, как вы грубите с вашими. Посмотри на это со стороны, дорогой друг. Ведь это справедливо! Я несу в мир Добро, в отличие от тебя!

— Хорошо! Мои люди больше не тронут ваших заложников! Если вы не тронете моих братьев по оружию! — Он картинно поднял пистолет вверх. — И вообще, я согласен обменять их… На детей. На самых маленьких. Меняю два к одному.

— Нет. — Я уверенно покачал головой. — Они останутся здесь, на площади. И вы будете видеть, как они поживают и как себя чувствуют. И от того, как будете относиться к вашим вы… Ну, не буду повторяться.

— Сволочь! — прошипел он. — Тебя убьют! Твои же! Это понимаешь? — Ехидный оскал. — Мне всё равно, но ты только что подписал себе приговор!

— Посмотрим. — Я также картинно