Мне показалась, будто бы я пробила его брешь — нечто злое и нехорошее полыхнуло в его взгляде.

— И те слова насчёт встречи... — мне захотелось проверить свою догадку. О том, что я засовывала свою голову в пасть хищнику или шла по тонкому канату, который в любой момент мог оборваться, а я полететь вниз, не думала. — Не будет никаких встреч. Выбери из той очереди девиц, что дожидаются твоего расположения. Или пробегись по своей телефонной книге, там наверняка много доступных жриц любви. А мне от тебя ничего не нужно. И секса больше тоже. Было хорошо, и на этом достаточно.

Зверев зло ухмыльнулся, в его глазах мелькнул азартный огонек, и я поняла, что он нисколько не шутил о новых встречах. Но для начала пусть попробует меня найти. В противном случае я могла уехать жить на время работы над проектом в поместье заказчика...

— У тебя сложилось обманчивое мнение о моей личности и личной жизни в том числе. Я не святой, да, и не простой. Но женщины в моей постели всегда оказываются по своей воле.

— Намекаешь, что я тоже не стала исключением? Пусть так. Можешь поставить еще одну галочку. И отправляться покорять новые неизведанные границы.

Он грустно ухмыльнулся.

— Перестань… — он коснулся пальцем моей щеки и заглянул в глаза.

Своим неоднозначным поведением – то угрозой и твёрдостью, то теперь мягкостью и откровениями – мы будто поменялись ролями, и теперь он искал брешь в моей обороне.

— К чему все эти сложности? Мы оба взрослые люди и понимаем, что влечение — это естественная вещь... — тихо и проникновенно говорил он, не сводя с моих губ темного взгляда.

— Вот и я говорю о том же, мы — взрослые люди, и я понимаю, чем обычно кончаются такие отношения. Мне этого не нужно. Подачки твои, содержание и приезды по оговоренному графику, в который я однажды могу не вписаться.

— Боишься разбитого сердца? — уголок его рта приподнялся.

— Если хочешь назвать это так, пусть будет разбитое сердце.

Я и так не могла назвать его целым после всех тех потерь.

И вопреки моим ожиданиям, Зверев сделал шаг навстречу и впился в мой рот требовательным, сокрушающим все на своем пути поцелуем. Я вытянулась, как струна, и замерла, прислушиваясь к тайфуну чувств, что вызывал этот мужчина одним своим присутствием, не говоря уже о прикосновениях. Мной руководила похоть, и я мечтала, мучительно желала, чтобы его руки сомкнулись на моей талии, и он заглушил новым поцелуем все мои протесты, чтобы мозг отключился, как и тогда, сдавшись под натиском смелых и откровенных ласк.

И сейчас, спустя несколько дней, мне казалось, эмоции и страсть улеглись, но меня лишь сильнее накрыло приливной волной всколыхнувшихся внутри чувств, я захлебывалась в этих ярких и красочных ощущениях. Зверев прижал меня к себе, вдавливая в свое тело. На секунду мне и в самом деле показалось, что я ему жизненно необходима. А этот поцелуй, такой глубокий и помешанный, словно подтверждение его чувств — сокрушительного накала опьяняющей страсти, которую мужчина испытывал ко мне. И я отвечала ему взаимностью... это ошеломило меня, а отвязные мысли устроить ещё одну такую незабываемую ночь прочно засели в моей голове.

— Ты сейчас же уйдёшь из моей квартиры и больше сюда не придешь... — я вырвалась, наконец, из вязкого омута похоти, что поглотил меня с головой.

Хваталась руками за все подряд, лишь бы удержаться за действительность и остаться способной ясно мыслить и не противоречить самой же себе.

— Ещё одна ночь... — он будто прочитал мои мысли и снова прильнул к моим губам.

Это было похоже на медленный яд, который проникал под кожу, впрыскивая боль в каждую клетку. От отчаяния хотелось скулить, как брошенная и голодная собака, которую любимые хозяева выкинули на улицу.

— Уходи, — взмолилась я. — Пожалуйста! — и распахнула широко глаза. — Мне не нужны отношения, я не хочу снова чувствовать боль и остаться одна. Пожалуйста...

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Если дерзость он воспринимал, как призыв, то как отреагирует на такое признание? Мы, будто два сапера, пробиравшиеся по заминированному полю, искали, какой же в итоге снаряд окажется роковым и разнесет все в радиусе нашего местонахождения.

— Не могу, — прошептал он мне в рот и снова обрушился на мои губы горячим поцелуем, бессчетным количеством поцелуев. Его руки на моей талии держали меня в этом мире, словно ориентир, и были единственной важной и необходимой частью опоры. — Я хочу тебя, и ты тоже хочешь, — кто бы в том сомневался... я изнывала от желания, содрогалась всем телом в его руках…

Алексей воспользовался моей слабостью и позволил себе неслыханную наглость — его руки направились мне прямо в трусы, а все слова вдруг стали излишни. Белье впору было сменить на сухое, а лучше вовсе снять и избавиться от него. Рядом с ним необходимость в данном аксессуаре абсолютно была лишена всякого смысла.

И, если бы в это мгновение меня отправили на допрос и приступили к пыткам, спросили, как так получилось, что мужчина остался в моем доме на всю ночь, а конкретнее — в моей постели, я бы не смогла ответить ничего внятного. Неконтролируемая вспышка страсти была подобно удару молнии, поражала глубоко в сердце, а оргазмы были такие яркие и сильные, будто мы оба были проводниками. Время замедляло свой ход, я тонула в неугасающих ласках мужчины и трепетала от каждого его прикосновения, сходила с ума от каждого толчка, а от стона, что вырывался из его груди, была готова кончить в ту же секунду. Это было похоже на очередное безумие, но такое приятное… запреты, которые я готова была постоянно нарушать. Эти острые ощущения были вызваны как раз внутренними барьерами и границами, боязнью влюбиться, впустить его в свое сердце и поселить в том на многие годы…

Алексей не отрывал взгляда от моего лица, как и я не в силах была вырваться из глубины его тёмных омутов. В районе солнечного сплетения образовался ком от той гаммы чувств, что накатывала на меня, когда он вот так смотрел мне в лицо, будто ловил каждую эмоцию, впитывая мой образ глубоко в память. О чем он думал в этот момент, отдавал ли себе отчёт, что вот так на меня никто и никогда не смотрел, даже Андрей... Он выворачивал этими своими глазами меня наизнанку, а вкупе со всеми приятными ощущениями ниже живота и легком покалывании в районе сердца имела ли я хоть единственный шанс, чтобы остаться равнодушной? Конечно же, нет...

— Не думаешь же ты после этого снова придумать какую-нибудь новую отговорку, — мужчина лежал на спине, запрокинув руки за голову, пока я унимала бешено колотящее сердце внутри.