– А теперь ее водишь ты?

– Да… такой автомобиль, как «порше», заслуживает передачи по наследству… И Абуэло отдал его мне. В тот день, когда он протянул мне ключ, я вставил его и впервые повернул… ты не представляешь, что я ощутил…

Он улыбнулся, взгляд его блуждал.

– Поехали? – спросил он, спускаясь с небес на землю.

– Как хочешь.

Машина тронулась, и меня сразу отбросило на спинку сиденья. Он нарочно не включил кондиционер, а открыл окна. «Слушай», – велел он. Мои уши поймали шум мотора: он гудел и порыкивал. По сравнению с тем, что было несколькими часами раньше, все мои чувства обострились. Он осторожно выехал из города, а потом вдавил акселератор в пол и помчался. Благодаря его гибкой и непринужденной манере вождения мощь «пожилой дамы», как он ее назвал, казалась незаметной.

– А как же всякие современные прибамбасы, GPS? – Я все никак не могла угомониться. – Они тебя совсем не привлекают?

– Предпочитаю иногда заблудиться, лишь бы не быть связанным по рукам и ногам.

Полная моя противоположность. Наверное, так жить комфортно.

Когда появился указатель на Боньё, я поняла, что до дома остается ехать не больше получаса. Мне не хотелось возвращаться, отвечать на расспросы, снова сталкиваться лицом к лицу с действительностью и с тем моим образом, который сложился у моей компании. Марк вроде бы не судил меня, он остался ровно таким же, каким был десять лет назад, совсем не изменился, я это все яснее осознавала. С ним я была защищена от своих переживаний, навязчивых мыслей и забот, я была свободной в этой машине, пахнущей бензином и громко рычащей. А ведь этот день собрал воедино все, чтобы надавить на самое больное место: космическую пустоту моей жизни. Я вздохнула и снова уставилась на дорогу, на пролетающие знакомые наизусть и обожаемые с детства картины: они были частью меня, а я их забыла. Что же должно было со мной случиться, чтобы я стала такой? Мое внимание привлек новый указатель.

– Скажи, Марк, ты торопишься домой?

– Я вообще никуда не спешу. А что?

– Сверни на ближайшем перекрестке направо, в направлении Лакоста. Заедем в гости к маркизу де Саду. От замка открывается один из самых красивых пейзажей Прованса, вот увидишь.

Он нажал на газ, и автомобиль помчался. Когда извилистая дорога свернула в лес, мы поехали сквозь сменяющие друг друга полосы тени и света. Таинственное, завораживающее спокойствие Лакоста всегда мне нравилось, даже когда я была девочкой и ничего не знала о маркизе. Позже я поняла, почему родители смущенно хмыкали, когда, топая от нетерпения ногой, я требовала ехать к развалинам замка. Я предложила Марку припарковаться на маленькой стоянке у мэрии.

– Надо будет немного пройтись! – предупредила я, когда мы вышли из машины.

– Сегодня ты у нас гид!

Я пошла вперед, заставляя себя не слишком торопиться. Я, как ни странно, очень быстро привыкла к сандалиям: в них я будто скользила на роликах, они давали мне ощущение твердой почвы под ногами. Пользуясь этим, я решила прогуляться по мощеным улочкам, вдоль которых стояли в ряд старинные строения. Затем нам пришлось подниматься по каменистой дороге, пересекавшей неотреставрированные руины замка. Сохранившиеся каменные стены преграждали путь лучам солнца, которое опускалось все ниже, и они больше не жгли нас, прохлада была приятной. Марк молча следовал за мной, и всякий раз, оборачиваясь, я видела: он идет, засунув руки в карманы, с солнечными очками на носу, изучая все вокруг. Я поднялась наверх первой и подождала его.

– Какое спокойствие! – прошептал он. – А это что за штуковина?

Он не мог оторваться от металлической скульптуры – распростертых рук, обнимающих долину.

– Совершенно потрясающе!

Он подошел ближе, чтобы рассмотреть ее, обогнул, прошагал под гигантскими руками, открытыми миру, и я даже издалека различала его улыбку. Я же не двигалась и созерцала замок и профиль маркиза перед входом. Затем я села на низкую каменную ограду, свесив ноги в пустоту надо рвом, и стала смотреть на раскинувшийся передо мной Люберонский массив и гору Ванту. Мышцы у меня болели из-за нагрузок последних недель. Я дышала полными легкими, воздух пах теплом и травами, а притихшие цикады наконец-то оставили нас в покое. Через несколько минут Марк присоединился ко мне, сел рядом в такой же позе и тоже глубоко вздохнул.

– За чем ты гонишься? – спросил он меня, помолчав.

– А ты? – ответила я тем же вопросом.

– Я тебе позже скажу… Ты, между прочим, сегодня заставила меня много чего рассказать, а сама молчала. Так что я повторяю свой вопрос: за чем ты гонишься, с этой твоей работой и всем прочим?

Я покачала головой. Мне не хотелось, да и не было сил бороться.

– Если честно, сама не знаю… Может, за успехом, может, стараюсь быть лучшей, не разочаровать. С годами я для себя открыла, что не переношу поражений. И всегда хочу большего…

– Да ладно!

Я повернулась к нему и поняла, что он искренне удивлен.

– Раньше ты такой не была… Я помню тебя, ты делала лишь самый минимум для сдачи экзаменов…

– Это правда, и между прочим, даже чтобы заполучить мою нынешнюю работу, я и пальцем не пошевелила… А потом мне захотелось доказать Бертрану, что он не ошибся, взяв меня в агентство. Я начала с сортировки досье, он обучил меня профессии переводчика. Мне пришлось попотеть, но я постаралась и удержалась…

Во второй раз за короткое время всплыли воспоминания о первых месяцах в агентстве. Марк нахмурился и продолжал пристально смотреть на меня. Затем немного отодвинулся и перевел взгляд вдаль.

– Этот тип, твой шеф, наверняка заметил, что ты талантливая, иначе сейчас тебя бы там не было…

– Безусловно. Постепенно у меня становилось все больше и больше работы и ответственности. Я пристрастилась к адреналину, которым меня снабжали профессиональные вызовы, битвы за контракты, победы. Ни один день не походил на другие… В конце концов я получила стол рядом с кабинетом шефа, и для меня крайне важно удержать завоеванные позиции.

Он расхохотался:

– Что может быть хуже лентяя, решившего поработать?! Именно поэтому я никогда и не пытался! Я бы стал слишком ярым тружеником!

Мы немного посмеялись, после чего он снова стал серьезным:

– Однако, Яэль, есть кое-что, чего я не понимаю.

– Слушаю тебя.

Он заглянул мне в лицо.

– Знаю, что повторяюсь, но все же скажу: раньше ты такой не была. Я имею в виду, что ты всегда находилась в центре внимания, все время болтала, все время смеялась, ко всему относилась легко… А сегодня ты прячешься в углу и делаешь все, чтобы о тебе забыли… Такое впечатление, будто ты всего боишься.

Неужели в его представлении я именно такая? Я отвела глаза. Девушка, о которой он рассказывал, стала мне чужой. Как если бы я скрывала от себя ту, какой была в другой жизни.