Представляется, что данная мысль не находит опоры в источниках. В них нигде не говорится, что виноваты удельные князья как таковые — речь идет о персональной полководческой неудаче Дмитрия Угличского. Ответственность за поражение в первом бою в равной степени лежит на Ф. Бельском, возглавлявшем великокняжеских детей боярских. Так что антиудельная позиция Василия III, на которую якобы повлияло поражение под Казанью, А. А. Зиминым сильно преувеличена. Речь должна идти о персонах — но не об удельном статусе этих персон.

К тому же оценка похода 1506 года как провального не вполне точна. Да, сама кампания была проиграна. Но должное впечатление на татар она произвела. Казанцы понимали, что Василий III проиграл сражение, но война еще далеко не окончена и русские придут под стены Казани снова. Поэтому уже в марте 1507 года хан прислал в Москву посольство «с грамотою, бити челом о том, чтобы князь великий пожаловал, проступок его отдал, а взял бы с ним мир». Выиграв кампанию 1506 года, татары сразу же стали искать пути к миру — пока не стало хуже.

Стороны помирились. Мухаммед-Эмин отпустил посла Михаила Кляпика, уцелевших купцов и запросил «братства, мира и дружбы», как было при Иване III. То есть протекторат России над Казанским ханством был восстановлен. Василий III мог торжествовать: военное поражение обернулось дипломатической победой. В январе 1508 года в Москву привезли грамоты, на которых Мухаммед-Эмин присягнул на верность московскому государю.

Татары были не единственными врагами Руси, которые, сами того не желая, помогали ей стать единой и сильной. Парадоксальнейшая ситуация сложилась на границе Московского государства и Великого княжества Литовского.

Здесь, в верховьях реки Оки, а также в междуречье Сейма, Сожа, Псела, на так называемых Северских землях, располагались удельные княжества: Новосильское, Бельское, Воротынское, Трубчевское, Новгород-Северское и другие, входившие в состав Великого княжества Литовского. В конце XV века именно здесь началось разрушение территориальной целостности Литовского государства: верховские князья стали переходить на сторону Ивана III и просить его подданства. Поскольку они были удельные, то с ними переходили и их вотчины. В течение нескольких лет, примерно с 1473-го (первый отъезд в Москву князя Семена Юрьевича Одоевского) и до 1503 года, Великое княжество Литовское лишилось практически всех Верховских и Северских земель. Попытки отстоять их силой оружия ни к чему не привели: Иван III цепко держал то, что упало ему в руки. Русско-литовские войны 1487–1494 и 1500–1503 годов Литва проиграла.

Ученые спорят, почему вдруг верховские князья решили перейти в подданство Москвы. Одно время популярной была религиозная мотивация: мол, князья были православными, не желали мириться с дискриминационными порядками католической Литвы и по зову сердца стремились в Россию, где торжествовала православная вера. Тем более что именно такое оправдание этим откровенным территориальным аннексиям приводится в московских летописях, на страницах которых Иван III выступает всего лишь защитником и покровителем православия, отозвавшимся на крик о помощи жителей Великого княжества Литовского, которых принуждали к обращению в католичество.

Но проблема в том, что, во-первых, в Великом княжестве Литовском в конце XV — начале XVI века особых гонений на православных не было. Проект унии католиков и православных так и остался проектом в умах виленских католиков-интеллектуалов. Во-вторых, в некоторых грамотах об отъезде (например, «отказной» Семена Воротынского) нет указаний на религиозную подоплеку событий. В случаях же, когда князья упоминают, что литовский правитель «хочешь твоя милость наш закон греческий сломати… а хочешь… силой перевести в римской закон» («отказная» Семена Ивановича Бельского, 1500 год), перед нами явная пропаганда. Князья говорили то, что от них хотелось услышать их новому господину, Ивану III. Никаких объективных свидетельств религиозных гонений на православие в Верховских землях в этот период не зафиксировано[85].

Историк М. М. Кром обратил внимание на следующий мотив «отъездов» верховских князей: они были одними из немногих землевладельцев Великого княжества Литовского, имевших удельный статус и очень дороживших им. Ощущение себя господином, пусть на маленьком, но уделе, составляло их особую гордость и смысл существования. Но литовское правительство, как и правительство России, наступало на удельные права, стремилось ликвидировать этот «пережиток средневековья» и, в частности, пыталось ограничить «право отъезда» и право службы по специальным договорам («докончаниям»)[86]. Для удельных правителей эти права были системополагающими, составляли гарантию их независимости. А их утрата означала гибель, превращение в обычных служебников, что для удельных правителей было равносильно вырождению.

И вот тут-то на пылающем грозными красками политическом небосклоне верховских князей появляется государь всея Руси Иван III. Послы которого рассказывают, как он уважает удельных князей. И что их удельный статус для него — святое. Особенно «право отъезда» — если князья воспользуются им и отъедут из Литвы в Россию. Он им за это не только вотчины на удельном статусе сохранит, но еще и новых земель пожалует…

Возник исторический парадокс: ликвидатор удельной системы и создатель единого Русского государства Иван III завлекал верховских князей тем, что подчеркнуто гарантировал их удельные права и удельный статус! И они, поверив в это, ехали с вотчинами на Русь, смотря на нее как на спасительную землю, на которой можно будет сохранить заветную «старину». Сохранят они ее ненадолго: практически со всеми разделается сын Ивана III Василий. В 1520-е годы система будет почти полностью ликвидирована, а отдельные редкие уделы, имевшие сложную судьбу и в том или ином виде теплившиеся еще при Иване Грозном (например, Новосильский), уделами уже были чисто формально. Их правители, чьи родственники на практике познакомились с московской плахой, о каких-то там высоких статусах и феодальных правах уже не помышляли…

Таким образом, сыграв на удельных амбициях верховских князей, Иван III включил их земли в состав Русского государства, сделав еще один шаг к созданию единой великой «всея Руси». Приезжали они при Иване III. Но расхлебывать проблему этих недобитых удельных правителей предстояло Василию III. Чем он и занялся с первых дней своего правления.

Отношения с Литвой сразу же стали развиваться в новом контексте. В ночь на 20 августа 1506 года умер великий князь Литовский Александр Казимирович. Поскольку он был женат на сестре Василия Елене, был призрачный, но шанс побороться за литовский престол. Московский государь пишет Елене, чтобы она организовала «хотение» его на трон. Аналогичные грамоты были посланы крупнейшим магнатам Великого княжества, епископу Виленскому и совету знати — раде панов.