– Какая прислуга, – буркнула Мария. – Эта клюшка сама нас заложит в случае чего. Она ж все усекла. Но если заложит, я ее добью.

– Я сказала о прислуге в том случае, если ее добивать не придется. Если ты уже все сделала, – холодно произнесла Лена. – Я такое, честно, первый раз видела. А ты на самом деле сумасшедшая мразь. И с моим мужем – тоже.

* * *

Алиса бесконечно набирала Настин номер. Ничего не понятно. Настя отписалась в теме Малыша, значит, она дома, у компьютера. Но телефоны не отвечают. Она нашла номер Сергея, но он был глухо занят. Алиса вспомнила, что Насте звонил еще другой следователь, она на всякий случай переписала и его телефон. Вот он!

– Анатолий, добрый вечер или ночь. Говорит Алиса Голицына, я с форума «Ты здесь нужен», со мной беседовал следователь Кольцов по делу ТИМ. Сейчас не могу до него дозвониться. Вы знаете, у нас кое-что произошло. И у меня есть основания думать, что Настя Кокошанель в опасности…

Через десять минут он мчался к дому Насти, а Алиса все время была на связи. Он остановился у подъезда, выскочил из машины, набрал код, потом бежал по лестнице без лифта до Настиного этажа, квартира была не заперта… Толя толкнул дверь и просто оторопел на пороге. На полу лежала Настя, вокруг нее краснели капли крови на плитке и обоях, рядом сидели две тоскливые собаки, а третья, очень большая и коричневая, осторожно слизывала кровь и слезы с Настиного лица. Толя бросился к девушке, Шоки зарычал. Настя приоткрыла глаза и прошептала:

– Это же свой, ты что, не понял? – И слезы градом полились по ее лицу. Шоколад отошел в сторонку, сел и наблюдал, как Толя прибежал из ванной с мокрым полотенцем, вытирал, прикладывал, что-то приговаривал.

– Я вызываю наряд и «Скорую», – сказал Алисе по телефону бледный Толя. – Вы приблизительно не знаете, где их искать, где они живут, какие настоящие фамилии?

– Я знаю все совершенно точно, – сказала Алиса. – На форумах есть их телефоны и банковские реквизиты с настоящими фамилиями. Они же собирают деньги. По телефонам я пробила адреса. Еще вчера, когда Настя начала эту войну. Пишите на свой телефон.

– Спасибо.

– Подождите, «Скорую» вызывать не надо, – попросила Настя. – Я не могу ехать. Вы же видите.

– Она не хочет из-за собак, – в отчаянии сказал он Алисе в трубку. – Говорит, не может. Что делать?

– Конечно, ехать, – решительно сказала Алиса по громкой связи. – Я сейчас позвоню Лере, своей передержке, она приедет и заберет собак. На те дни, что Настя будет поправляться. Я прослежу, все будет в порядке.

– Нет, не будет. Шоколаду нельзя на передержку. Ему нужна отдельная комната. Ему лапку могут повредить, – возразила Настя.

– Ну, что ж. Лера возьмет Джуню и Чарлика. Шоколада она привезет ко мне. Ты же вроде этого хотела?

– Хотела, – прошептала Настя.

По лестнице уже поднимались. Настю положили на носилки и увезли, перед этим она что-то подписала. Толя пошел провожать ее до машины. Вернулся, когда группа все закончила.

– Вам большое спасибо, – сказал Толя. – Я жду человека, который заберет собак, потом поеду в больницу.

Алиса слышала по телефону, как приехала Лера – передержка. Они с Толей взяли собак, повели… Алиса упала лицом в подушку и расплакалась. Это становится невозможным. Она плачет или рядом с Настей, или из-за Насти. Она доехала в кресле, открыла входную дверь, дождалась, пока войдет Лера с большим шоколадным псом.

Тот посмотрел на Алису таким мудрым взглядом больших глаз, похожих на золотые топазы, что она ахнула. Их глаза были на одном уровне.

– Ну, ты какой. Я таких никогда не видела.

Он вздохнул.

Сергей Кольцов и Толя Стрельников после работы устало шли к ближайшему пивному бару.

– У меня такое ощущение, – тоскливо сказал Сергей, – что мы повесили на себя сплошные висяки и дела, имеющие к нам косвенное отношение. С убийством ТИМ никаких подвижек. С Менделеевой тоже. Нина Кончева попросила дать ей еще время для того, чтобы хоть что-то выудить из своего сына. Я дал. Куда деваться. Нам из него ничего не выжать – это точно. Хотя вариант идеальный, чтобы дело закрыть и ее, цинично выражаясь, освободить от большой проблемы.

– Эта проблема – ее жизнь, – пробормотал Толя. – Что Овсяницкий?

– Удивляется. Как это, говорит, случиться могло, не пойму. Пистолет лежал в клубе в кабинете, многие об этом знали, дверь часто оставалась открытой. В то же время алиби у него нет, жена сказала то же, что и он. Вернулся под утро. В гараже уснул или не засыпал, неизвестно. Мальчик исчез бесследно. Ни друзья по стриптизу, ни бывшие любовницы-любовники с той ночи его не видели. А ты много вытряс из налетчиков на Настю? Хочу тебя сразу огорчить: с покушением на убийство по характеру избиений не пройдет. Хулиганство. Били явно умеючи. Дело на них богатейшее для ребят из УБЭПа, но не для нас.

– Ты что? Там дети, старики, с их помощью на тот свет отправленные…

– Но все, исходя из развития экономических преступлений. Там каждый эпизод с летальным исходом надо доказывать и доказывать. Поспособствовали, не оказали помощи. Ну, к нам они каким боком, скажи? Кроме того, что мы им, конечно, обязаны добавить неприятностей за Настю.

– Мария Пронькина прибрала к рукам собачью передержку ТИМ, – упрямо сказал Толя.

– Слушай, давай серьезно. Богатейшая баба, награбившая людей по самую макушку. Она что, будет убивать известную персону из-за собачьей передержки?

– Ну, она сделала это место достаточно криминальным. Деньги тоже имели значение. Но главное: я склонен ее рассматривать как патологическую убийцу. Сережа, ты же знаешь этот тип. Мотив, самый маленький, для них только повод реализовать свою преступную сущность. Если говорить о настоящем мотиве, то никто, кроме Валентины Сидоровой, в этой смерти не заинтересован. Ну, остаются мотивы ревности – Рим этот смурной, Сандра, даже жена Овсяницкого… Но вообще, тебе не кажется, что весь этот бред с форумом, сумасшедшим переплетением большого количества людей, которые друг друга толком не знают, но или сильно ненавидят, или сильно любят, – как-то не вписывается в привычные наши рамки? Это необычная среда. И разгадка должна быть необычной.

– Но тут есть и другое. Очень многое можно прикрыть, как ты выражаешься, бредом с переплетениями. Вон как мы во всем этом утонули. Хорошо, что у нас единственное преступление такого рода. Которое, впрочем, может оказаться вполне заурядным преступлением. Неужели будешь склонять Пронькину к признанию в убийстве ТИМ? А у нее алиби есть?

– Буду тянуть. Алиби у нее нет.

Они с наслаждением выпили по кружке холодного пива, заказали по второй.

– Как Настя себя чувствует? – спросил Сергей.

– Ты знаешь, хорошо. Скоро выпишут. Я боялся, что возникнут осложнения. Ну, ты же помнишь, у нее одна почка. Эта тварь била ее ногами по животу, по спине. Но врач сказал: Настя справилась. Молодая, говорит, здоровая женщина, почка работает. Хоть завтра, говорит, замуж и детей рожать.