Молниеносно застегнув ремень безопасности, Элан вбил педаль газа в пол: ИР «Тигра» тут же передал управление водителю, признавая его право разбиться насмерть в бешеной гонке. В голове уже вертелись мысли одна страшнее другой. До особняка всего ничего, но он не чувствует своих детей, нет отклика от пламневласой красавицы, пленившей его сердце, ничего, кроме боли и страха, что рвут эфир острыми лезвиями. Была ещё призрачная надежда на то, что Афалия встала в глухую защиту, дабы не рвать свою душу кошмаром происходящего, но Лис не привык придаваться иллюзиям — случилась беда…

Тонкая линия обороны из дюжины бойцов СБ всё же сыграла свою роль — страшное цунами звериной ярости ударилось о преграду и чуть замедлило бег, но в эволэков полетел град увесистых снарядов. Если чертящие огненные дорожки факела ещё выдавали себя в полёте снопами искр, оставляя хоть какой-то шанс увернуться, то камни и винные бутылки появлялись из темноты совершено внезапно и постоянно находили в отступающей мешанине кураторов и эволэков цели. Кто-то падал, как подкошенный, и больше не вставал, а волочился по земле, подхваченный за руки или под руки, друзьями, кто-то орал от боли, хватаясь за перебитую конечность, кто-то подхватывал снаряды, и что есть мочи запускал их обратно. Подожжённые факелами, занялись несколько палаток, осветив место побоища погребальным костром.

Диолея пятилась, прикрывая собой уже раненую в голову соратницу, когда очередной невидимый в темноте неба снаряд ударил ей в лоб. Голова, словно у тряпичной куклы, откинулась назад, и староста рухнула на спину, подмяв под себя кого-то…

В ушах звон, словно колокола всех церквей уместились ей под черепную коробку, глаза заливает липкая кровь, а в душе нарастает ярость и осознание безысходности финала. Ряд вспыхнувших палаток отгородил их от жаждущей крови толпы, но заставил отпрянуть вглубь аллеи, и нападавшие уже обтекали их фланг, отсекая от особняка, неподалёку от которого уже развернулась жестокая схватка: губернатор и градоначальник со своими людьми уже врезались в атакующих. Но их слишком много. Уже взбесившая стая шакалья стала сжимать полукруг, ещё чуть-чуть и они попросту окажутся в кольце, ещё несколько минут и…

Диолея с трудом поднимается на ноги и тут же инстинктивно хватает падающее тело — соратница с рассечённым виском валится на неё. Староста, как во сне, укладывает раненую девушку на траву, в бликах разгоревшегося пожара, словно зачарованная, смотрит на открытую рану, пачкает пальцы и шарф, стараясь хоть как-то унять хлынувшую кровь. Но, где-то в глубине сознания, странного, страстно любимого, но пугающего и чуждого, в логове её души, уже встрепенулся, почувствовав запах крови и радость битвы, хищник. Уже чудовищным смерчем разворачивалась столь долго сдерживаемая сила. Ещё один удар сердца, и разум всех, кто ещё только способен слышать голоса эфирных миров, сотряс полный боли и ярости боевой клич:

К чёрту всё!!! Девчонки!!! Бей уродов!!!!!

В тот же миг, словно уткнувшись в стену, замирают первые ряды атакующих, и у горящих палаток, под пологами нагих деревьев разворачивается страшная бойня. Люди, словно в них вселились бесы, рвут на части друг друга. Чужая воля стальным арканом тащит их в драку, свистят стальные пруты, рубят воздух и живые тела топоры, страшными ударами увечат лица факелы. Многоголосый крик нестерпимой боли сотен израненных тел заполняет воздух диким крещендо, а сорвавшиеся с цепи эволэки, как гигантский спрут, тянутся к новым и новым мерзавцам, пришедшим за их жизнями. Они быстры и неумолимы, их души разъярёнными кобрами совершают молниеносные броски, только чтобы направить оружие врага, камень это или ружьё, не важно, против соседа, справа, или спереди, всё равно. Бросок, удар, новый бросок. Диолея ухватила нити кровавого побоища, и сознание этой невероятной женщины образовало единое поле, в котором оглушённые ментальной атакой люди запутались, как в тумане, зато эволэки всё видели чужими глазами, и пошла резня…

Лис не видел ничего: встречные машины стали просто препятствием, вой сирен за кормой его бронированного внедорожника вообще не доходил до сознания — полицейские, естественно, пытались вразумить лихача, но куда там! «Тигр» мчался, не разбирая дороги, стрелой, едва не перевернувшись, ушёл с трассы на узкую улочку. Сумасшедшая погоня, распугивая пешеходов и заставляя благоразумных водителей прижиматься к обочине, а то и искать спасение на тротуаре, только чудом не оставила позади себя жертв, только пару изрядно помятых легковушек. Полиция всё же отстала, когда Элан, сломав бронированным носом машины забор, помчался прямо по парку, и остановился только у каменной изгороди, окончательно искалечив машину о препятствие.

Стражи правопорядка бросились в погоню пешком, но пока сумели преодолеть почти четыре сотни метров, отделяющих их от чокнутого водителя, тот тенью, практически невидимой в темноте и клубах пара от развороченного радиатора, бьющих из-под капота машины, исчез за забором, в темноте притихшего в ужасе парка. Они храбро ринулись за ним, даже не столько за ним самим, сколько на зарево пожара у дома градоначальника и жуткий крик множества людей, что эхом носился между молчаливыми платанами-исполинами — уже стало ясно (радио разрывалось от сигналов тревоги!), что водитель «Тигра» ни от кого не убегал, он мчался на помощь…

Лис, обдирая парадные штаны о кусты и заборы, мчался практически в противоположную сторону от стихшего сражения — буря в тонких материях, пропитанная жаждой крови и мщения, уже стихала, оставляя смрад смерти и неувядающую печать пролившейся крови, которая никогда уже не покинет эти места. Он бежал, что было силы, и звал беззвучным криком супругу, но, словно проваливаясь в бездонный колодец, зов не находил отклика, только с каждым новым прыжком нарастали страх и отчаяние, всё сильнее и сильнее бился в чуткий нос запах пролитой крови.

На полянке остались лежать три тела. Первого Элан узнал сразу — тьма не помеха острому взгляду.

Игорь так и замер в изломанной позе у коляски, до последнего вдоха защищая детей, и была надежда, что он просто без сознания. Но, стоило только рухнуть на колени рядом, как пальцы вместе с прохладой земли и увядающей травы ощутили прикосновение могильного холода. Лис, как завороженный, смотрел на огромную лужу крови, уже расплывшуюся и остывающую под телом. Взгляд отчаянно заметался по сторонам, силясь найти свою пламневласую судьбу и детей, но только два злоумышленника, от которых несло пойлом, мочой и испражнениями (смерть неприглядна!), были видны среди клумб.

Страх и озноб даже не позволили подняться с колен, и Элан на четвереньках, мелко семеня руками и ногами,