Особенно серьезные занятия происходили на небольшом полигончике, где отрабатывались приемы карнизной охоты. Все там было: и деревья, и стены с карнизами, и всякая прочая «пересеченная местность». Мне это напомнило полигоны пожарников. Карнизные упражнения — это наука ускользать, удирать, выходить и выводить из-под удара. Но и врезать при случае ребята могли неслабо. Описывать подробности нет смысла (все равно никто в них не поверит), скажу разве что о самых экзотических.

Работали они обычно в паре: страховщик и ведущий. Страховщик движется в основном по земле, а ведущий — как Тарзан. Его с земли и не видно. Ведущим обычно идет девочка, оставаясь все время вне опасности. К тому же девочку легче подсадить или забросить — с земли и на второй этаж (так мне на полном серьезе объяснили).

— Почему легче? — удивился я.

— Потому что парень не захочет выходить из драки, — ответил кто-то с героической серьезностью.

Девочки делились на две неравные группы. Одних (их было больше) приходилось подсаживать и закидывать, и они не любили эти игры. Других забрасывать не требовалось. Они, как мальчишки, запрыгивали на карниз сами. Учили карнизным наукам всех без исключения, так что никто не жаловался, все тренировались. Ведущий должен был выводить своего страховщика на безопасный маршрут — желательно в пространственный тоннель или коридор.

Довольно часто тем и другим приходилось скакать вверх-вниз, подсаживать друг друга и показывать такое фигурное катание на карнизах, что даже смотреть страшно. Но когда сам все это делаешь, бояться уже некогда.

Ребят было чуть больше, и отношения между ними казались проще. Среди девочек всякие контрасты бросались в глаза. К примеру, миниатюрная, очень женственная Лиза терпела все это, насколько я сумел понять («Чего ж тут не понять!» — фыркала Кэт в подобных случаях), только потому, что ее страховщиком был Тим. Работала она чрезвычайно осторожно и в город выходила неохотно.

Сьюзен дружила с Ганкой. Они были похожи друг на друга так, как умеют быть похожими разные, но с детства дружные девчонки. Ганка была чуть повыше, чуть посветлее, с веснушками, с зеленовато-серыми глазами. У них обеих оказались очень крепкие руки, и они часто тренировались в паре, без ребят, хотя, конечно, в город их всегда сопровождали — и часто разные страховщики. Ребята относились к ним с товарищеским уважением.

Одна девушка — Джейн — была явно постарше остальных, покрупнее, даже поплотнее. Свои изумительные каштановые волосы она заплетала в две косы и укладывала в «корзиночку» (моя мама так ходила в школу — я помню фотографию). С Джейн работал Петер, и, по-моему, она забрасывала его на карниз легче, чем он ее. Она, впрочем, в помощи и не нуждалась. И вот уж у кого были действительно стальные нервы и феноменальный глазомер! Все девочки были достаточно хорошенькими, и Джейн в том числе, но эта матушка-командирша, как я понял, не вызывала у ребят никаких романтических эмоций. Тут требовался кто-нибудь постарше, посолиднее.

Про Саньку я услышал множество легенд. Их стоит пересказать. Когда-то, на заре карнизной охоты, Санькин стиль считался эталоном, своего рода классикой. Ее саму держали за инструктора и позволяли вмешиваться (ради пользы дела) в чужие тренировки. Она работала тогда с Тимом, и в королевстве все шло спокойно. Зато у Андре была репутация каскадера, клоуна и головореза, который все делал неправильно, рискуя, во-первых, своей талантливой головой, а во-вторых (он утверждал, что это клевета), головой своей «пары» Лизы (их тогда соединили в пару, учитывая рост), которая не выносила его лихих импровизаций. Однажды Лиза разревелась во время тренировки и заявила, что лучше никогда вообще больше не выйдет в город, чем еще хоть раз окажется в «связке» с этим ненормальным гастролером. Санька согнала Лизу с тренажера и попробовала поработать с Андре сама. Часа два (говорят, но я не очень верю: дети всегда преувеличивают время и расстояние) все стояли, раскрыв рты, и ждали (как болельщики в Москве), когда же они поломают себе шеи. Остановить их никому не пришло в голову.

Это еще не все. Естественно, пары сменились, и теперь у Саньки вместо классики был в голове один сплошной авангард. В ней тоже проснулся головорез, не уступавший в дерзости Андре, и они разработали «для внутреннего пользования» такую технику, что в дело вмешалась сама Кэт.

Мне объяснили, что Кэт приложила руку к первоначальной разработке этой диковинной и опасной самообороны и до поры до времени авторитетно диктовала, что можно и чего нельзя делать в этой игре. Увидев как-то раз, как эта парочка работает на полигоне, Кэт попыталась, говорят, исполнить партию Саньки. Вообще-то Кэт не пострадала, даже не потеряла равновесия. Андре сумел спустить ее с третьего этажа в рекордный срок и без потерь, но приземление сопровождалось, по словам очевидцев, сильной сценой. Кэт вперилась в упор в глаза растерянного парня (ему тогда было четырнадцать), международным жестом покрутила пальцем у виска и заявила:

— Ты рехнулся?

— Это же безопасно, Кэтти, — ответил Андре миролюбиво. — Хочешь, повторим еще раз медленно, а потом уже на скорости? У тебя все получится.

— Нет, с меня хватит, — отрезала Кэт, повернулась и ушла.

К этой яркой картине следует, конечно, добавить Саньку, сидевшую в сторонке на высоком гимнастическом бревне и болтавшую ногой.

Впоследствии их технику освоили все (до какой-то степени). Андре по доброте душевной научился, когда надо, действовать то ли медленнее, то ли отчетливей. Сумел же он провести без потерь такого «чайника», как я. Санька, по общему мнению, добротой душевной по отношению к «чайникам» не страдала. Андре был единственным страховщиком, который рисковал с нею работать. Я, конечно, сделал для себя логичный и циничный вывод о том, насколько интересно ей было бы в городе без него, но обсуждать это не стал — на всякий случай.

Нашелся в этом обществе еще один головорез, который не побоялся бы работать с Санькой, — мой давний знакомый Дени, мальчик, немного похожий на ежика. Он не боялся вообще ничего — такая о нем шла молва. Но зато он стеснялся девчонок, избегал их общества и ни за что не хотел работать с ними в паре, даже с отчаянной Санькой. На полигоне он любил попрыгать вместе с Андре — хоть ведущим, хоть страховщиком. Эти жуткие игры могла спокойно наблюдать одна лишь Санька («Должен же кто-то их подстраховать?»). В город Дени любил уходить в одиночку — ведущим без страховщика. Водился за ним такой грех, и все про это знали.

Пока я был сторонним наблюдателем карнизной охоты, я негодовал и говорил, что это не решение проблемы, а вопиющая глупость. Надо же додуматься: скакать по крышам и карнизам, вместо того, чтобы выследить этих охотников и обезвредить! Но едва я сам оказался на полигоне, меня втянуло в этот странный спорт как сверхмощным пылесосом. Со мной работали Тим и Андре, а когда я научился сам взлетать на карниз, бывало, что меня «водила» и Санька — хрупкая девочка с железной хваткой.

Бет до поры до времени моих упражнений вроде бы не замечала. Она зашла на полигон как раз тогда, когда я выдержал последний тест на выживание и рухнул мокрой спиной в теплый спружинивший вереск, раскинув руки и закрыв глаза от яркого прямого солнца. Бет встала надо мной так, чтобы своей тенью прикрыть мою разгоряченную физиономию. Я открыл глаза, улыбнулся ей до ушей и заявил: