— Гм. — Мисс Фелпс поджала губы. — Когда я говорила тебе, что об этом человеке никто ничего не рассказывает, то имела в виду — буквально. Она за этим следит. Я думаю, для нее это больная тема, поскольку из-за упомянутого человека ее Наоми постигла та же участь, что и твоего Криса. Придется нам спросить моего брата об этом и о зеленой шкатулке. Поговори о чем-нибудь другом, пока я не буду готова встать.

— Тогда — клоны… то есть я хочу сказать — сироты, — сказала я. — Почему здесь нет детей, кроме них?

— Само собой, потому, что они и есть здешние дети, — ответила мисс Фелпс. — Она хотела, чтобы следующее поколение взрослых прошло соответствующую подготовку. Только не надо думать, будто это единственная попытка в истории. В прошлом некоторые мужчины, владевшие зеленой шкатулкой, заходили еще дальше и посягали на то, чтобы вывести целую расу покорных рабов.

— Так ведь некоторые сироты вообще чернокожие, — сказала я.

— Они по-прежнему делятся на особей мужского и женского пола, независимо от цвета кожи, — сказала мисс Фелпс. — Нескольких пришлось завезти из-за границы. Она вынудила городской совет все оплатить. Однако — и я ей на это указывала — в прошлом эксперимент всегда терпел неудачу и непременно провалится и в этот раз, поскольку у нее нет подходящей преемницы. Элейн не годится. Могущество — врожденное свойство личности, оно не воспитывается.

— Это самое вы ей и сказали? — спросила я. — Она за это на вас обозлилась?

— Нет. Еще я сказала ей, что ее методы устарели, — резко ответила мисс Фелпс. — Ты хочешь еще что-то узнать или мне можно подниматься?

— Про папу, — сказала я. — Зачем все притворяются, будто он погиб?

— А ты и вправду многое разузнала, — заметила мисс Фелпс. И начала медленно и с трудом вставать на четвереньки. — Я бы назвала это дурацкой мелодрамой, — прокряхтела она. — Полагаю, чтобы раз и навсегда оборвать связи с внешним миром. Видимо, они считают, будто он может пользоваться зеленой шкатулкой. Не так много людей способны к ней прикоснуться, знаешь ли. Впрочем, все это мужские дела. Подожди, я сейчас…

Я рывком подняла ее на большие отекшие ноги. Было видно, что она очень удивилась.

— Ну как, ничего не сломали? — спросила я.

— Время покажет, — ответила она. — По всей видимости, Натаниэль в большой комнате.

Я взяла ее под руку и изо всех сил постаралась доставить в большую комнату без приключений. Мистер Фелпс растянулся на диване, где сидели мы с Крисом в прошлый раз, и крепко спал — с булькающим храпом, от которого вздрагивало его тощее сизое горло. Наверное, устал после охоты — и после приготовления воскресного ланча. Ланчем пахло еще в коридоре. Будить мистера Фелпса было бы свинство.

Но мисс Фелпс, похоже, не знала жалости. Она подшаркала к брату, по-прежнему цепляясь за меня, и сильно ткнула его пальцем прямо в середину халата. От этого мистер Фелпс с воплем задрал ноги в воздух.

— Натаниэль, храп — не способ уйти от ответственности, — отчеканила она. — Ты же знал, что Маргарет обязательно захочет с тобой посовещаться. Давай-ка сядь и веди себя прилично.

Мистер Фелпс сел, разгневанный и оскорбленный, и пригладил редкие седые волосы.

Мисс Фелпс сказала:

— Маргарет, не бойся его. Ты нужна ему не меньше, чем он тебе. Если ты поможешь мне сесть в кресло, пока он привыкает к этой мысли, мы начнем совещание.

Я помогла ей забраться в креслице; она вскарабкалась туда, словно обезьянка, а потом сказала:

— Ну что, Натаниэль. Рассказывай ей про своего зеленого человека. Ты же знаешь, я не могу.

— Про Энтони Грина, — сказал мистер Фелпс. — Нам неизвестно, что с ним случилось на самом деле, и ты это знаешь не хуже меня. Только теперь, когда мы покончили с волчицей, у нас появилась надежда. — Он улыбнулся очень довольной улыбкой. — Она очень редко допускает в своих указаниях такие серьезные промахи.

— Стареет, — заметила со своего креслица мисс Фелпс.

— И скоро снова настанет время мужчин, — кивнул мистер Фелпс. — Но прежде всего нам нужен кто-то, кому можно поручить зеленую шкатулку. — Он фанатично поглядел на меня. — Она стара, как само время, эта шкатулка. Стара, как эта земля. Ты знаешь, что ты наделала, девчонка? Ты развеяла половину. Я-то еще надеялся сделать твоего брата следующим хозяином шкатулки, а он на тебе — в волка превратился! Что он себе позволяет?

— Объясните, как превратить его назад, — отозвалась я. Что бы ни говорила мисс Фелпс, мистера Фелпса я боялась. — Это может сделать призрак Энтони Грина?

— Призрак? — сказал мистер Фелпс. — Энтони Грин не умер.

— Расскажи ему о призраке, — распорядилась мисс Фелпс, словно председатель.

Вот я и рассказала мистеру Фелпсу, как видела Энтони Грина три раза. Он положил сизые руки на тощие колени и весь подался вперед и то и дело спрашивал:

— А еще? Ты уверена, что он мог говорить? Опиши свет в комнате. Поточнее, будь любезна.

Я постаралась поточнее. Когда я договорила, он повернулся к мисс Фелпс. Они вопросительно поглядели друг на друга.

— Призрак, — сказала мисс Фелпс, — как мне достоверно известно, всякий раз, когда является, производит одни и те же или почти одни и те же действия. А этот делал разные вещи.

— И, судя по всему, поначалу замечал лишь юного Криса, — добавил мистер Фелпс, потирая колени и напряженно размышляя.

— Однако затем переключил внимание и на Маргарет, — напомнила ему мисс Фелпс. — А еще свет, Натаниэль.

— Да, свет — это решающий довод, — пробормотал мистер Фелпс.

— Твой призрак, — обратилась мисс Фелпс ко мне, — по нашему мнению, не призрак. Это проекция личности, послание, если тебе угодно, в котором живой человек переносит некую часть себя из одного места в другое. Свет в таком случае вызывается силой, которую прилагает отправитель и которая меняет частички воздуха, чтобы сформировать изображение. Подобные изображения могут и говорить.

— Да, у Энтони есть и свои таланты помимо того, что дала ему шкатулка, я всегда так считал, — заметил мистер Фелпс. — Девочка, твоя задача — добиться, чтобы он заговорил. Заставь его назваться. Тогда мы сможем его вытащить. Иди и разговори его. Это единственный шанс для твоего брата.

— Да ведь он не желает говорить! — взвыла я. Плакать я не собиралась — просто так получилось. По лицу у меня вдоль носа покатились огромные слезы, и я захлюпала: — А главное — мне никак не убедить маму, что Криса нет! Сначала она думала, его просто не видно, а теперь вообще считает, будто мы оставили его в Лондоне!

Мистеру Фелпсу стало противно смотреть на меня.

— Женские штучки! — сказал он. — Хватит причитать! Подумаешь, важность — твоя маменька!