свою жизнь. Мне всегда было плевать на них всех. А тут стою и обламываюсь как какой-то, блять, прыщавый школьник. Че, это нормально?

Официантку немного задело то, что Токарь говорил «их» вместо «вас», будто совсем не считал ее за женщину, но потом подумала, что это даже хорошо. Возможно, тем самым он хотел отделить ее от тех куриц безмозглых, которые у него были раньше. Она хотела что-то сказать, может быть, предложить ему выпить вместе (ее смена как раз подходила к концу), но Токарь продолжил пьяную речь, не дав вставить женщине ни слова.

– Нормально это, я спрашиваю? – повторил он, и, устало вздохнув, сам же ответил: – Нормально. Нормально. Потому что, ну, по совести, с какого, сука, перепугу ей обратить на меня внимание? У меня, блять, вместо зубов советская кофеварка, – Токарь демонстративно оскалился, показывая свои коронки, – и собор во всю спину. Но все же она замечает меня и улыбается так… как будто она всю жизнь только меня и ждала.

Токарь встал из-за стола, взял стопку и бутылку водки, присел к женщине. Продолжая рассказывать, он наполнил стопку и пододвинул к официантке. Та охотно приняла и умоляюще посмотрела на бармена, не против ли он. Парень флегматично пожал плечами.

– Потом мы гуляли весь день; она повредила ногу, когда чертов каблук сломался, и я носил ее на руках. А вечером, проводив ее до дома, я уже точно знал, что, хорошо это или нет, но теперь будет все по-другому, по-новому. Как раньше, больше не будет никогда.

Официантка урвала паузу в рассказе Токаря и незамедлительно ею воспользовалась.

– За знакомство.

Чокнувшись, Токарь допил прямо из бутылки остатки водки. Громко выдохнул и осоловело уставился на женщину.

– Тебя как звать?

– Рита, – проворковала официантка. – Но ты можешь звать меня Марго.

Токарь не удосужился представиться в ответ.

– Так вот, Марго. На следующий день мы снова встретились, и снова эта улыбка, этот взгляд… Отвечаю, мужик, – он обернулся к бармену, – так смотрят только по уши влюбленные женщины. Поверь мне, братан, если бы тебе повезло оказаться на моем месте, ты бы рехнулся от счастья. Короче, меня накрыло. Накрыло, как в жизни еще не накрывало. Все, Токарь, – подумал я, – допрыгался. Теперь эта девочка либо будет с тобой, либо тебе пиздец. Я не знаю, как это объяснить. Я просто понял, что без нее вся моя оставшаяся жизнь будет похожа на тюремную баланду – такая же уродливая и безвкусная. Не то чтобы я так прям и подумал. Скорее, просто почувствовал. И я подошел к ней. Нужно было быть осторожным, следить за своей метлой, чтобы не спугнуть ее. Но я почему-то знал, что мне нечего бояться, что это судьба. Я предложил ей поехать на юг к морю, и знаете, что она сделала? Она взяла мою руку, поднесла к своим губам и поцеловала. «Поехали, сказала она, милый». Она все время называет меня так. Каждый раз, когда я слышу это «милый», у меня учащается пульс и я начинаю потеть, как шлюха в церкви.

Встав с места, Токарь начал расхаживать кривым шагом по помещению, жестикулируя пустой бутылкой в одной руке и пачкой сигарет в другой.

– «Я люблю английский рок, милый». «Милый, приготовить тебе кофе?» «Трахни меня в задницу, милый».

Пустая бутылка из-под водки со свистом рассекла воздух и угодила в вазу с геранью. Раздался противный грохот разлетевшегося вдребезги стекла. От неожиданности официантка взвизгнула. Бармен вскочил на ноги.

– Спокойно, Рембо, – сказал Токарь, вскинув руку с зажатой в ней пятитысячной купюрой над головой, – братва гуляет – бутылки бьются. Относись с пониманием.

Подмигнув женщине, он подошел к насупившемуся бармену и прибил ладонью деньги к столешнице.

– Дай-ка еще бутылку.

– Шел бы ты лучше отсыпаться, дружище.

– Я сейчас ее сам возьму.

Нельзя сказать, что бармен испугался и поэтому уступил наглому и дерзкому постояльцу. Парень он был не из трусливых. Роста высокого. Плечистый. Да и работенка такая, что порой приходилось ввязываться в драки: кто отказывался платить по счету, кто, перебрав лишнего, сам начинал искать повод для мордобоя. Всякое бывало. Но все же было что-то такое в лице Токаря, что заставило его не спорить в этот раз. Хочет нажраться – да и черт с ним. И потом, на деньги он явно не скупился, поэтому пускай хоть все тут разнесет в пух и прах, главное, чтобы после этого покрыл с лихвой убытки. Любой каприз, как говорится.

Забрав бутылку, Токарь тут же, не отходя от барной стойки, сделал большой глоток.

– Безумная тварь, – растирая тяжелые веки, проговорил Токарь. – Знаете, кого долбят в задницу? Блядей! Их долбят в задницу, а потом, прикола ради, бьют со всей дури по хребту и смотрят, обгадятся они или нет.

– Зачем? – удивилась женщина.

– Что за идиотизм, – не поверил бармен своим ушам.

– А че такого-то? Потому что это весело! Чего еще с такой делать? Под венец вести, что ли?

Токарь загоготал. Но, просмеявшись, его лицо сделалось серьезным и задумчивым. Он молча опустился на стул. Угрюмо уткнулся глазами в центр стола. Было видно, что в эту минуту его одолевали какие-то тяжкие раздумья. И когда бармен уже обрадовался наступившей тишине, а официантка, наоборот, расстроилась, решив, что Токарь выдохся и теперь ей точно уже ничего не перепадет, он внезапно заговорил тоном человека, принявшего очень важное решение.

– Да пошло оно все к херам! Нина может делать все, что ей захочется, ясно тебе?! – он яростно сверкнул глазами на бармена, будто тот с ним спорил или собирался это сделать. – Я поеду с ней на юг, на север, хоть в жопу глобуса, и мне плевать на вас всех!

Он хотел сделать еще глоток, но непослушные руки выронили бутылку на пол. Выругавшись, Токарь потянулся за ней. Потерял равновесие, рухнул на пол.

– Плевать, плевать, – повторял он, лежа на полу, даже не пытаясь подняться.

К нему подошла официантка.

– Вставай, глупенький, чего разлегся, – помогая Токарю подняться, сказала она.

– Рита, Ритунь, – стеклянными глазами Токарь уставился на обвислую грудь женщины, – ты хорошая баба, понимающая в жизни…

– У меня смена закончилась. Проводишь меня до дому?

– А как же! Вечер только начинается!

Вцепившись руками ей ниже спины, Токарь подтянул женщину к себе и начал целовать.

– Ну перестань, не здесь, – несерьезно сопротивлялась она, подставляя под его поцелуи поочередно то губы, то щеки. – Какой ты, а!

– Хочешь, махнем на юга? Хочешь?

Женщина звонко рассмеялась. Придерживая шатающегося из стороны в сторону Токаря, она обратилась к бармену:

– Олежа, запиши на меня бутылочку