груди капитана в прямом смысле этого слова теснились ордена: Красной Звезды, два — Красного Знамени, Отечественной войны I степени и орден Александра Невского. Комэск скромно помалкивал, что где-то в высоких штабах ходит по инстанциям представление на присвоение ему высокого звания Героя Советского Союза.

Лебедев еще не знал, да и не мог знать, что уже в середине марта 1945 года командующий 1-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Георгий Жуков лично подписал это представление. Правда, Указ Верховного Совета СССР состоится лишь через год с небольшим, и полноправным Героем он станет в мае 1946-го.

По окончании академии Алексей Лебедев уедет на Дальний Восток, где примет под команду авиационный полк. И уже с должности старшего летчика-инспектора боевой подготовки ВВС Дальнего Востока ему предложат поменять воинскую профессию, в которой он добился, надо прямо сказать, больших высот. Алексей Иванович… согласился. Согласился вновь стать, по сути, студентом, начать осваивать совершенно новое для себя дело.

Почему он так поступил? На этот вопрос мог бы ответить сам Лебедев. Но его уже нет с нами. И остается только догадываться, предполагать. Командиры, которые знали его в боевой обстановке, в наградных листах постоянно подчеркивают такие качества, как смелость и мужество пилота. «В бою ведет себя смело, показывает образцы мужества и отваги», — пишет в наградном листе в октябре 1943 года командир 71-го гвардейского штурмового авиационного полка майор Севастьянов.

В представлении на звание Героя Советского Союза тот же командир полка отмечает, что в ходе «боевых вылетов гвардии капитан Лебедев показывает мужество, отвагу и замечательные примеры героизма».

Думаю, для того чтобы в 31 год резко поменять свою жизнь, тоже надо иметь немалое мужество и смелость. Тем более что Алексей Иванович и не очень-то был приспособлен для зарубежной работы. Да, за спиной немалый жизненный опыт, фронтовая школа. Однако родился он и вырос в большой крестьянской семье, где отец с матерью тянули семерых детей, старшие из которых и в школу-то не ходили. Возможно, и Алексей стал бы таким же, как его братья, но, поди ж ты, проявил характер и сильную тягу к знаниям. Мальцом бегал в школу за 6 километров, а после седьмого класса самостоятельно уехал в город, поступил в автомеханический техникум при автозаводе им. Молотова в Горьком. Оттуда после 3-го курса ушел в армию, был принят в военную авиашколу пилотов в 1940 году.

За границей не был, разве что воевал в небе Польши и Германии, языками не владел. Более того, уже в Военно-дипломатической академии, услышав его произношение, старая, еще с царских времен, преподавательница и вовсе усомнилась, что он сможет освоить французский язык. Но, забегая вперед, скажу: язык Алексей Иванович, несмотря ни на что, освоил.

Догадываюсь, что все свои недостатки Лебедев прекрасно знал. Однако отступать не собирался. Сумел же он освоить пилотирование тяжелого штурмовика «Ил-2» так, что не боялся вступать в бои с истребителями. Неспроста в одном из архивных документов, характеризующих летчика Лебедева, сказано: «Благодаря отличной технике пилотирования, сочетая маневр с прицельным пулеметно-пушечным огнем, отбил 6 атак истребителей противника, при этом один самолет «Фокке-Вульф» сбил».

Мне рассказывали дочь Лебедева — Светлана Алексеевна и зять — Старновский Иннокентий Дмитриевич (кстати, сам в прошлом военный летчик), что, вспоминая фронтовые будни, Алексей Иванович, справедливости ради, отдавал должное немецким летчикам, говорил о них как о классных пилотах, мастерах своего дела. Однако тут же добавлял, ссылаясь на Суворова, что «русские всегда бивали прусских».

«Над линией фронта, — вспоминает тот же Старновский, — Лебедев сбил немецкий самолет, который пилотировал какой-то немецкий барон. Барон погиб на нашей территории. Пехотинцы разыскали Алексея Ивановича и передали ему кортик барона с фамильным вензелем.

Знаете, я сам военный летчик и могу сказать, Алексей Иванович был талантливым пилотом. Четыре сбитых самолета — это ведь уникальный результат для штурмовика. Далеко не у каждого истребителя такой боевой счет.

Лебедев был очень крепким, сильным человеком. Тяжелую машину «Ил-2» он выводил на такие запредельные режимы, что мог соперничать с немецкими истребителями. У него была своя тактика…»

Что ж, можно признать, что и в разведке у него была своя тактика. Как ни крути, а Лебедев, считай, повторил свой фронтовой подвиг, когда совсем молодым летчиком-штурмовиком сбил два истребителя в одном бою. Теперь, будучи молодым разведчиком, он завербовал суперагента «Мюрата», который вскоре получит высшую награду СССР — орден Ленина. Так Алексей Лебедев вошел в элиту разведки, стал вербовщиком.

Как известно, агентурная сеть пополняется либо за счет «доброжелателей» — людей, которые сами предлагают свои услуги, либо за счет тех, кого привлекают разведчики к сотрудничеству самостоятельно.

Да, весьма непросто из «доброжелателя» воспитать агента. Ведь нередко человек, попадая в сложную ситуацию, например финансовую, готов лишь к короткому, единовременному контакту: я вам — секреты, ценную информацию, вы мне — деньги. И тут важно в короткое время оценить степень информированности «доброжелателя», возможность и необходимость дальнейшей работы с ним, суметь привлечь к сотрудничеству на постоянной основе, отработать условия этого сотрудничества и способы передачи информации.

Тем не менее все это несравнимо с трудом вербовщика, когда надо не только найти, изучить, проверить нужного для разведки человека, но и склонить его к совместной работе. Работе рискованной, опасной. Ведь разведку интересуют не простые проблемы, известные всем, а, как правило, тайны другого государства. И разглашение этих тайн строго карается.

Вот в таких условиях вербовщик должен найти подходы к «секретоносителю» и уговорить, чаще всего вопреки его воле, поставлять секреты своей страны разведчику.

О таланте вербовщика написано мало и скупо. Тому множество причин. Как всякий талант, он не только редок и самобытен, но и скрыт от посторонних глаз. Он качественно отличен от других. Если талант художника, музыканта, литератора невозможен без широкого признания, то талант вербовщика расцветает в безвестности. О нем знают единицы. И чем меньше таковых «поклонников», тем лучше. Перефразируя известную пословицу, можно сказать: что другому таланту — добро, то вербовщику — смерть.

Разведчики-вербовщики — это элита разведки. Это — личности. Увы, их не всегда любит окружение. Что же касается начальства, то оно, как правило, стремится максимально использовать этих самородков, ибо от них зависят эффективность и устойчивость работы разведывательного аппарата.

Профессия вербовщика стратегической агентурной разведки вобрала в себя лучшие черты иных, совершенно мирных профессий. Ему, например, как врачу-психоаналитику, нужно безошибочно определить уязвимость изучаемого человека, его сильные и слабые стороны, желания, скрываемые за словесной шелухой. От этого во многом зависит правильность последующих действий. Эти данные от контакта, от встречи к встрече уточняются и