Тея с шутливой строгостью сдвинула брови.

— Надеюсь, ты этого не сделал?

Пауль расплылся в улыбке.

— Не успел, потому что сильно торопился.

— Вот и отлично! Мне бы не хотелось, чтобы ты целовал других женщин, — проворчала она. Пауль не сдвинулся с места. — А вот меня — всегда пожалуйста.

Он в считанные доли секунды приник к ее губам. Последовавший поцелуй напрочь лишил ее способности соображать. Они жадно целовались на протяжении нескольких минут, топя в своей страсти страдания одиночества, пережитые обоими за последние несколько недель.

— Теперь ты никуда от меня не сбежишь, я не позволю, — прошептал Пауль, переводя дыхание.

— Я и в прошлый раз не хотела уходить, но была слишком растеряна и напугана. Мне показалось, я сделала что-то не так, — тихо произнесла Тея, опуская голову.

— Милая моя, ты была божественна! — горячо заверил ее Пауль. — О такой, как ты, я мечтал всю свою жизнь. Ты красивая, естественная, обольстительная...

— Только не перехвали меня, — прервала его Тея, смущенно краснея.

— Я не боюсь этого! — Он опять прильнул к ее губам и поцеловал. Из его груди вырвался сдавленный стон. — О, если бы мы были не в этой чертовой больнице!

Тея пожала плечами.

— А нас никто здесь и не держит. Доктор сказал, что со мной все в порядке. Мы оба здоровы! Вернее, мы все трое здоровы!

Пауль схватил ее за руки.

— Тогда бежим отсюда поскорее, или я точно сойду с ума!

Тея стояла у зеркала, рассматривая свой округлившийся животик. До родов оставалось четыре месяца, а ей уже не терпелось взглянуть на то чудо, которое жило и развивалось в ее утробе.

— Ты будешь самым счастливым ребеночком на свете, — бормотала она, разговаривая с еще не родившимся малышом. — Все будут любить тебя: и мама, и папа, и дедушки и бабушка, и двоюродные брат с сестричкой, и дяди с тетей.

Ей поочередно представились лица родных и близких и то, как они обрадуются появлению на свет их с Паулем ребенка. Мать прореагировала на новость о ее беременности бурей восторга, отец сразу объявил, что хочет непременно внука, Арнольд растрогался так, что чуть не заплакал.

На свадьбу Теи и Пауля, сыгранную месяц назад, приехала из Глазго вся семья невесты. Давно не видевшаяся с родственниками, Тея радовалась этой встрече всем сердцем. Единственное, что ее смущало, так это вид матери. В каштановых волосах Виктории появились седые пряди, глаза утратили былой блеск, морщинки вокруг них значительно углубились. Тея знала, что перемены в ней связаны отнюдь не с возрастом: Виктории было всего сорок три года.

— Я за тебя безумно счастлива, доченька, — сказала она на третий после свадьбы день, как раз перед отъездом назад, в Глазго. — Пауль ужасно мне понравился. Он тебя любит, это видно невооруженным глазом. Ты его — тоже. Лучшей судьбы для тебя нельзя и желать. Вот если бы только...

Она не договорила фразы, но Тея прекрасно поняла, о чем речь. Виктория отчаянно надеялась, что ее дочь последует однажды их примеру и уедет из Белфаста.

От маминых тревог светлое настроение, в котором Тея пребывала все это утро, омрачилось сомнениями. Теперь, готовясь стать матерью, она все больше и больше понимала, что Белфаст — не место для беззаботной счастливой жизни. С Паулем на эту тему они ни разу не разговаривали.

Окинув свой живот еще одним задумчиво-нежным взглядом, она надела просторное платье, привела в порядок волосы и вышла из комнаты с намерением разыскать Арнольда и узнать, как он себя чувствует.

Ее планы спутали попавшиеся ей навстречу в коридоре Пауль и Патрик. Лица обоих выглядели загадочно-возбужденными, глаза оживленно блестели.

Эти двое превратились в настоящих друзей, с удовлетворением отметила Тея. Она пригляделась к лукавому выражению их лиц и спросила:

— Откуда это вы? И почему находитесь дома, а не в школе и не на работе?

— У нас потрясающая новость, — в один голос ответили Пауль и Патрик.

Тея рассмеялась.

— Поэтому вы решили забросить все дела?

— Наша новость касается самого важного для всех нас дела, любовь моя! — объявил Пауль торжественно.

Патрик уверенно кивнул, подтверждая его слова.

— Может, пройдем в гостиную, и вы там поделитесь со мной своим секретом? — спросила Тея, умиленно улыбаясь.

— Конечно! — воскликнул Пауль. — Патрик, сбегай, позови деда. Он тоже должен услышать это известие.

Когда спустя несколько минут все собрались в гостиной, Пауль, переглянувшись с Патриком, извлек из портфеля большой конверт и вытащил оттуда пачку крупноформатных цветных фотографий.

— Полюбуйтесь на наш новый дом! — произнес он. — Мы с Патриком сами выбирали его и целый месяц занимались улаживанием всех формальностей.

Лицо Патрика, довольного тем, что ему в этом деле отведена столь значительная роль, озарилось ликующей улыбкой.

Пауль разделил стопку фотографий пополам и протянул одну половину Tee, другую отцу.

Изображение восхитительного особняка из камня нежно-персикового цвета, окруженного огромным садом с фонтаном, беседками и скамеечками, сразило Тею наповал. У нее не могло уложиться в голове, что этот дом куплен ее мужем.

— Подожди, подожди... — пробормотал Арнольд. — Что-то я не узнаю района, в котором эта прелесть расположена...

— Она — в Рочестере! — опять хором ответили Патрик и Пауль.

Тея и Арнольд изумленно уставились на них.

Пауль приблизился к жене, сел перед ней на корточки, взял ее руки и крепко их сжал.

— Мы все скоро переезжаем, любимая! Ты родишь нашего ребенка на юге Англии, в тепле и безопасности.

Губы Теи задрожали. Она порывисто обняла мужа за шею и прошептала то, что должен был слышать лишь он один. И в тот миг трудно было бы отыскать во всем городе еще одного человека с таким же счастливым выражением лица.