— Нет, — понуро ответил Хельми.

— И запомни: если работаешь на меня — должен подчиняться мне беспрекословно. Увижу, что хорошо стараешься — выпишу приличную премию.

— Буду стараться, Аксель! — При упоминании премии все сомнения из взгляда мужчины тут же испарились.

Всегда знал, что в мире есть две такие волшебные силы, способные заставить человека замолчать и делать, что требуется — деньги и алхимия. Правда, с алхимией все сложнее: сделать средство для воздействия на разум человека, как утверждают алхимики моего прежнего мира, невозможно. Но я всегда стремился к невозможному.

— Так вот, слушай и запоминай, Хельми: «Штиль» насыпаешь в воду или в чай, например, не важно. Главное, ни в коем случае не в алкоголь, иначе порошок ликвидирует в нем все то, ради чего люди и бухают.

— А говорить посетителям надо, что за воду я им даю?

— Обязательно. Ничего подсыпать тайно мы им не будем. Просто перед их носами крутить этими склянками не надо — пусть это будет небольшим секретом нашего клуба.

— А если люди будут отказываться от этого… «Штиля»? — нахмурил лоб Хельми.

— Ты им доходчиво объясни, что это — тогда самые умные рискнут попробовать, потому что обещанный эффект полностью покроет все их ложные опасения.

— И за сколько им продавать эту добавку?

— Ни за сколько. Она будет бесплатной.

— О! — Хельми удивлённо взглянул на меня.

— Я и сам заинтересован в том, чтобы они выходили из моего заведения твердой походкой, — объяснил я терпеливо. — И запомни: действие «Штиля» начинается минут через десять после приёма. Полное отрезвление наступает приблизительно спустя полчаса. Не забудь обо всем этом уведомлять людей.

— Ну а… «Шторм»?

— А его продавай тем, кто жаждет крепкого бухла.

— Понял, босс, все сделаю.

Я оглядел свой клуб. Мой клуб. Эти слова — услада для слуха.

Подвал преобразился кардинально. Мягкий красноватый свет придавал ему готичный вид. Столики из темного дерева с резными ножками. Несколько коротких диванов и кресел с обивкой из черно-красной кожи и множество удобных стульев, обитых черной мягкой тканью.

Спустившись вниз, клиенты смогут оставить одежду в гардеробной: пришлось для этого небольшую зону отгородить от остальной части подвала. Напротив гардеробной был туалет. Уж не знаю, чем руководствовались Ульберги, оборудовав туалет в подвале, но меня это их решение здорово выручило. Было бы крайне неловко просить посетителей подниматься наверх, дабы облегчиться.

Остальная часть подвала поделена на четыре зоны: бар, центр зала со столиками и стульями, вдоль стен диваны и кресла и в самой дальней части зала — сцена, на которой будут вилять задницами наши прелестные танцовщицы. Чуть позднее, когда дело пойдёт в гору и принесет много бабла, надо будет еще вип-зону сделать для особенных клиентов. Но это потом, а пока — неплохое начало.

Что касается танцовщиц: Хельми вчера привел ко мне свою подругу — Виви. Та чуть ли не десять раз поклялась, что будет держать рот на замке. А еще Виви сказала, что знает, кто еще согласится стать танцовщицей в клубе, и кому можно доверять. Посмотрим, кого сегодня приведет.

На каждом столе и на барной стойке лежали просто, но аккуратно оформленные книжечки с надписью «Меню». Этот вопрос я доверил Хельми, и он все сделал в лучшем виде. Наше фирменное вино из «кирпичей», которое мы заранее (вчера вечером) развели и разлили по бутылкам. И десять видов коктейлей. Десять, охренеть просто! Хельми собирается все их делать на основе одного единственного вида вина! Ну и закуски еще будут — простые, без заморочек, но вкусные. Бирла постаралась. Мне пришлось напрячь ее, не закупать же еду где-то — лишние опять вопросы могут возникнуть. Не хватало ещё самому на кухне в фартуке стоять. У Бирлы, конечно, тоже вопросы возникли, и она не отстала бы от меня, если бы я, не потеряв терпение, не рявкнул на нее, что она должна подчиняться приказам своего господина беспрекословно. Обиделась женщина, кажется. Ну да ладно, некогда мне женские сопли подтирать, потом ей все объясню.

— А где наши девочки? — спросил я у Хельми, любовно разглядывающего бутылки с вином, расставленные на барных полках. — Скоро открываемся, а их носит где-то.

— Придут. Это ж бабы — они всегда в последний момент все делают.

Я бросил очередной взгляд на часы — 23.45.

И тут раздался звонок, звук которого приглушённо донесся и до подвала. Хорошо, что попросил тех рукастых парней, присланных Карлом, приделать звонок.

Я пошел наверх и отпер входную дверь. Передо мной стояли Виви и незнакомая мне девица. Одеты они бы, мягко говоря… предельно откровенно.

— Вы в бордель, что ли, явились? — с легким прищуром оглядев подобия платьев на них, спросил я.

— Так вы ж сами сказали… ублажать клиентов, — растерянно сказала Виви, которую на самом деле звали Вивьен. Сценический, чтоб его, псевдоним.

— Я сказал — ублажать в них эстетическую потребность, а не разжигать похоть. В следующий раз чтобы оделись, а не просто сделали вид, что оделись.

Я пропустил девиц внутрь.

— А ты у нас кто такая будешь? — воззрился я на незнакомку.

— Это Инга, — поспешила объяснить Виви. — Моя подруга. Она в курсе… вашего бизнеса. И ей можно верить, иначе можете меня заживо сжечь, если вру!

— Искренне надеюсь, что до таких крайностей мне доходить не придётся. — Увидев вытянувшееся лицо танцовщицы, я с улыбкой добавил: — Да шучу я. Ну, будем знакомы, Инга. Обязанности свои ты, значит, выполнять сможешь?

— Прошу, господин, зовите меня Илва — по-моему, это имя больше подходит моей творческой натуре. — Девица приосанилась.

Я подавил смешок. Творческие, блин, натуры! Лучше б мозгов у вас больше было!

— Хорошо, Илва. Ты танцевать умеешь?

— А то! Я все могу! Петь, танцевать… и ставить эти самые…

— Что?

— Эротические представления. — Инга-Илва потупила взгляд, аки невинная невеста перед брачной церемонией.

Я мысленно закатил глаза и отрезал как можно строже, но без злости:

— Ещё раз повторю, что вы не в борделе. От вас требуется только быть милыми и красиво плясать. Подходить к клиентам, трогать их, что-то им предлагать категорически запрещаю, вы меня поняли?

— Да, господин Ульберг.

— Виви сказала тебе, что получать будешь пятьдесят тысяч крон в месяц? Ну и чаевые, если клиенты раскошелятся.

— Да, господин.

— И