– В конце концов, ты сразу сказал, что женат, – подхватила она.

– Понимаешь, в моей жизни все так невероятно сложно. И вот именно сейчас все еще осложнилось. Я совершенно раздавлен, а в таком состоянии можно наделать глупостей…

– Андрюш, все хорошо. У нас с тобой короткий сумасшедший роман без права на продолжение.

– Поверь мне, у коротких романов самое долгое послевкусие.

– Будем вспоминать друг о друге каждую осень, в октябре, когда выпадет первый снег.

Кайсаров представил свое возвращение в Москву, Марину, которая что-то затевала – не то развод, не то второй медовый месяц, дочку, вмешавшуюся в его личную жизнь, ее мамочку, не видевшую в этом ничего особенного… Еще не хватало ему привезти из командировки спонтанную влюбленность! Это будет что-то с чем-то. Его мать просто с ума сойдет. Нет, он не имеет права ничего обещать этой девушке. Брать на себя обязательства, говорить то, что чувствует на самом деле. Он не может себе позволить снова поддаться эмоциям и совершить очередную глупость. Потому что каждый такой поступок влечет за собой изменения, которые он не в силах просчитать заранее. Ему еще ни разу не удавалось взять под контроль личные отношения – он лишь делал шаг, а потом все катилось как снежный ком, и страсти бушевали подобно стихии, с которой невозможно справиться.

Они стояли возле двери в узеньком коридорчике. Он – уже собранный, при галстуке, в слегка помятой рубашке. Она – в легком халатике, без косметики, босоногая и очень красивая. Их так влекло друг к другу, что было почти невозможно терпеть. Кайсаров шагнул вперед, притянул Марьяну к себе и крепко обнял, прижимаясь щекой к ее волосам. Жар мгновенно охватил их обоих, и они так и стояли, пылая.

– Не буду больше тебя целовать, а то никогда не уйду, – пробормотал он.

– Знаешь, а я рада, что мы встретились, – сказала она фразу, приготовленную заранее.

Потому что, если бы пришлось искать слова прямо сейчас, у нее совершенно точно не нашлось бы ни одного подходящего. Сейчас она вся до макушки была полна невыплаканных слез. Ей хотелось, чтобы он поскорее ушел, потому что сдерживать эту лавину было тяжко, просто невыносимо.

– Я тоже рад, – ответил Кайсаров и открыл дверь в коридор. Остановился на пороге, повернулся и посмотрел на Марьяну трагически.

Она поймала его взгляд и удержала его.

– Прощай, Андрюша. Будь счастлив. – Ее улыбка откровенно болталась на одной ниточке.

– Прощай, – повторил он вслед за ней. – Будь счастлива тоже.

Вышел и захлопнул за собой дверь.

Марьяна на цыпочках побежала к кровати и бросилась на нее вниз лицом, готовясь разреветься и плакать, не останавливаясь, до тех пор, пока не взорвутся легкие. Однако долгожданные слезы почему-то не пришли, и она некоторое время просто лежала, уткнувшись носом в одеяло, и ощущала, как все в ней застывает, деревенеет, а комок в горле превращается в камень, не дающий дышать.

Через несколько часов стало ясно, что вот именно так ей и придется пока что жить. Она чувствовала себя в чужом теле, которое плохо справляется с самыми простыми вещами. На деревянных ногах Марьяна погуляла по номеру, потом забралась в ванну, в которой лежала до тех пор, пока вода не стала совсем холодной. Время ползло, словно издеваясь над ней.

Еще целый день в Беловетровске! Зачем он ей нужен, этот день? К чему эта пытка, эти пустые часы, наполненные мыслями о том, что случилось… Если бы Андрей не был женат, она ни за что бы его не отпустила. Ни за что и никогда. Или отпустила бы? Уговор дороже денег… Какая глупость, если дело касается любви! «Я в него втюрилась, – повторяла Марьяна как заклинание. – А он… Он – уехал».

Он уехал, и все сразу стало каким-то удивительно бессмысленным. Она вспомнила про Полетику и горько усмехнулась. Какой глупостью сейчас кажутся его игры в «конвертики». Детская забава, чушь собачья, ерунда, не стоящая внимания. Вообще, какое ей дело до Полетики?

Как больной зуб, она аккуратно потрогала старую рану – Северцева. Ничего. Вспомнила Капитонову, фыркнула и тут же выбросила ее из головы. Господи, да не бывает же так! Или бывает? Что с ней случилось? Мало ее в жизни унижали? Еще захотелось? А может быть, этот мужчина, который буквально свалился ей на голову в Беловетровске, послан высшими силами в качестве лекарства? Лекарства от всех прошлых разочарований. Чтобы она забыла старые обиды и начала с чистого листа. Чтобы она поверила – просто поверила! – что в ее жизни еще может произойти что-то хорошее и светлое. Что настоящая любовь еще будет. Не с ним! Но она впереди.

То-то и оно, что не с ним. А ей хотелось именно с ним. И в этом была вся загвоздка. Марьяна начала прикидывать, есть ли у них хоть какой-то шанс случайно встретиться в Москве, и сразу поняла, что нет. Они вращаются, так сказать, в разных кругах, и им просто негде будет столкнуться. А ложа для почетных гостей в Большом театре или в Кремлевском дворце ей вряд ли когда обломится.

В этот момент в дверь номера постучали. Марьяна подлетела вверх в безумной надежде, что Андрей вернулся, но… Конечно, она ошиблась. Он не вернулся. На пороге стоял Денис Угольщиков в странной угодливой позе, которая вкупе с прилизанным чубом делала его похожим на лакея.

– Приветик, – сказал Угольщиков с пластмассовой улыбкой на лице. – Как концертик? Поднял настроеньице?

– Не то слово, – ответила Марьяна, глядя на него, как на пришельца из другого мира.

Она напрочь забыла о его существовании и не горела желанием вспоминать.

– Вот твой билетик на поезд, – продолжил Угольщиков. – Не удалось взять в один вагон тебе и мне, так что…

– Вагончик, – сказала Марьяна мрачно.

– Что?

– Ничего, Денис. Думаю, я отлично доеду без тебя. Спасибо, что обо всем позаботился. – Поскольку он стоял неподвижно, глядя на нее, как на факира, готовящегося начать представление, Марьяна добавила: – А теперь можешь идти.

– Конечно. – Угольщиков попятился и уже собрался ретироваться, но темная сторона силы, сжигавшая его душу, все-таки взяла верх и заставила его вновь стать самим собой. – А ведь я в тебе очень сильно ошибся. Ты, оказывается, умная, Туманова. О-о-очень умная. Все обтяпала как надо.

Физиономия его, на удивление бледная, приняла обычный насмешливый вид.

– Спасибо, – сказала Марьяна. – Приятно слышать. Главное, что босс остался доволен. Это ведь и было нашим заданием.

– О да. Но я не думал, что ты пойдешь таким путем. У тебя ведь могло не получиться.

– Могло, – согласилась Марьяна, думая, что он действительно ее хвалит. – Но получилось. В таких делах я всегда была отличницей.

Угольщиков поперхнулся следующей фразой, открыл и закрыл рот, но сказать ничего больше не решился. Просто махнул рукой и ушел. «Все-таки странный он тип», – подумала Марьяна, захлопнув дверь. И тут же забыла про него, вернувшись к своим переживаниям.