Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Успеха желать не буду!
И Хиша юркнул в ближайший переулок, примерно туда, где незадолго до этого растворились Рыча и маленькая фея.
– Лови его! – завопила Бетти, сообразившая, что Непревзойдённая вновь ускользает. – Хватайте!
Но как?
Стремительное нападение превратило элегантное Щебетание в яркий, но растревоженный муравейник, в котором каждая фея бежала в свою сторону, кричала что-то своё, сталкивалась с другими волшебницами, снова кричала и ничего не понимала. Феи, долбоцефалы, бедозавры, силачи, мафтаны, люди – всё смешалось на разрушенных улицах и площадях, и было совершенно непонятно, что делать, куда идти и как разыскать Непревзойдённую.
– Скорее! Сюда! – Полундра затащила Ириску в какой-то дворик и втолкнула в дверь дома.
– Куда сюда?!
– Здесь есть подземный ход! Мы сможем добраться до леса!
А на улице, там, где они только что пробежали, уже рычат бедозавры и вопят силачи Кияшко. Злые циркачи торопятся найти беглянку, и времени на раздумья у девочек нет – надо спасаться.
– Подземный ход?! – удивляется Ириска.
– Поверь.
Полундра знает этот дом как свои пять пальцев: она отбрасывает в сторону лежащий на полу коврик и рывком поднимает притаившийся под ним люк. Ириска видит ведущую вниз лестницу, делает шаг, но останавливается.
– А как же Хиша?
– Он нас догонит! – На самом деле Рыча не знает, что с Диким, но знает, как нужно ответить маленькой фее. – Он нас обязательно догонит.
– Нет! – Девочка уже слышала этот ответ и не хочет расставаться с другом. – Надо подождать! – Ириска вспомнила, как Страус бежал через поле, как закрывал её собой от ночных гадов, и упрямо повторила: – Надо подождать Хишу!
Рыча хотела крикнуть, что это глупо, что надо спасаться, пока есть возможность, но подумала и не стала. Потому что не глупо. Потому что это и есть дружба. Потому что Ириска не хочет оставлять в беде того, кто ей дорог, не понимая, что именно дружба заставила Дикого в одиночку броситься на Кияшек. Не понимая, что, если она продолжит упорствовать, жертва Страуса окажется напрасной.
Девочки замерли у входа в спасительное подземелье и нерешительно смотрели друг на друга.
– Я не хочу оставлять Хишу, – прошептала Ириска.
– А он не хочет, чтобы ты попала к Захариусу, – ответила Полундра.
– Но если Удомо меня поймает, то всё закончится, и больше никто не пострадает. – Маленькая фея была готова разрыдаться. – Я устала приносить несчастья, понимаешь? Я устала терять тех, кого люблю!
Уди, теперь Хиша, и неизвестно, что с Петровичем. Щебетание разрушено. Полика в плену. Старшие феи злятся, винят во всём её, и хочется, чтобы всё прекратилось.
Ириска дрожит.
– Несчастья приносишь не ты, а Захариус и его циркачи, – резко отвечает Рыча. – Они знают, что без тебя Прелесть погибнет, и делают всё, чтобы тебя поймать. Они во всём виноваты! Они!
– Нет!
– Да!
– Я слышу голоса! – завопил со двора очередной Кияшко, и Полундра поняла, что на споры нет времени.
– Пора! – Она толкнула не ожидавшую подвоха Ириску в подземелье и спрыгнула следом, захлопнув и накрепко закрыв за собой люк.
Крыши, крыши, крыши, крыши…
Если смотреть на город сверху, то видишь только их: плоские, как полянки, и острые, словно заточенные карандаши; прямые, без изысков, и с изогнутыми краями; прямоугольные, круглые – самые разные… Крыши, застроенные навесами, беседками и даже малюсенькими садиками. Крыши, из которых указывают на небо пальцы печных труб и вырезанные из тонкого металла флюгера. Крыши деревянные, металлические и черепичные. И именно черепичные, рыжие, которых здесь было больше всего, придавали старой Френце радостный и беззаботный вид.
Крыши и мосты…
Город лежал в окружённой горами долине, и его делила широкая, важная река, которую оседлали не менее двух десятков мостов. Среди них были обыкновенные переправы, по которым, не сбавляя скорости, проносились кареты и авто; были изящные пешеходные арки с ажурными балясинами, мраморными статуями и удобными лавочками, сидя на которых так славно любоваться рассветами и закатами; а были совсем древние, но очень широкие мосты, застроенные маленькими домиками, в которых прятались торговые лавки, мастерские часовщиков и ювелиров.
Крыши и мосты были лицом старого города, о них рассказывали все побывавшие во Френце путешественники, ими восхищались и изображали на своих картинах многочисленные художники. Но сейчас, когда поднимающееся солнце золотило воды реки и освещало рыжую черепицу задорным утренним светом, когда мягко звенели колокола, а на узких улочках появлялись первые люди, – сейчас Френца казалась особенно прекрасной.
– Она необычайно красива, – улыбнулась Ириска, не сводя глаз с открывшейся перед ней картины.
– На закате город тоже хорош, – тихо ответила Полундра. – Но мне больше нравится рассвет.
Девочки стояли на вершине одной из окружающих Френцу гор и любовались городом, который ласково будило поднимающееся солнце. И Ириска, которая поначалу не хотела забираться так высоко, теперь была благодарна Рыче за проявленную настойчивость.
– Мне кажется, я уже видела рассвет над Френцей.
– Должна была видеть, – серьёзно ответила Полундра. – Все феи любуются им.
– Потому что так надо?
– Потому что так красиво, а феи и красота неразделимы.
Да, так и есть…
– Мне жаль, что я забыла эту красоту, – прошептала Ириска, глядя, как солнце играет в разноцветных витражах Дворца Утончённости.
– Зато тебе повезло дважды увидеть чудесный рассвет в первый раз, – парировала Рыча.
– Ты меня утешаешь?
– Стараюсь во всём видеть хорошее.
– Во всём? – недоверчиво прищурилась Ириска.
– Во всём, – подтвердила рыжая.
– Даже в Плесени?
Маленькая фея решила, что «срезала» спутницу, однако недооценила находчивую Полундру.
– Даже в Плесени, – решительно подтвердила Рыча.
– Что же в ней хорошего?
– То, что её нет в Прелести!
– И всё?
– Разве этого мало?
– Пожалуй, нет, – поразмыслив, согласилась Ириска. – Больше в Плесени ничего хорошего не найти.
Рыжая одобрительно кивнула, принимая согласие феи, а Ириска почти сразу задала следующий вопрос: