– Да ладно… – Настя почувствовала, что на самом деле перебирает, ведя себя глуповато. – Извините. Что-то меня слегка заклинило, – но у нее при этом возникло ощущение, будто она подошла к опасному обрыву.

– И зря, причем, заклинило, – вновь усмехнулся Константин. – Доверять надо коллегам.

– Ну, хорошо, – сбросив халат, легла она на живот. – Только еще раз напоминаю, без вольностей. Нанесите крем на спину, и все. Остальное я сама смажу, – и Настя постаралась расслабиться, а у самой при этом что-то екнуло в груди, как будто она собралась прыгать с этого обрыва в пропасть. «Да что я, на самом деле, не медик, что ли? Как девочка прямо напрягаюсь. Он прав. Чего смущаться-то?» – вновь пыталась упокоить она саму себя.

– Само собой, без вольностей, коллега. За кого вы меня принимаете? – выдавливая мазь на ладонь, поглядывал Константин на ее распластавшееся тело. – Но втереть-то мазь как следует нужно. Смотрите, какая вы вся пунцовая. Без слез смотреть невозможно. А еще упираетесь. Боитесь меня, что ли?

– Да, нет… в общем, – не совсем уверенно хмыкнула Настя.

Мужские руки коснулись ее разгоряченной кожи, и она невольно вздрогнула, но тут же вновь постаралась расслабиться, задержав дыхание.

– Прохладный? – заметив ее реакцию, облизнул губы Константин. Глаза его хищно прищурились.

– Да есть… чуть-чуть, – негромко выдавила она вновь севшим голосом.

– Сейчас осторожно разотру. С таким ожогом надо быть нежнее. Если слишком сильно, скажите, – и немного грубоватые руки начали втирать в ее кожу крем. Массируя, растирая, поглаживая, они ощутимо скользили вдоль тела. Шея, плечи, лопатки, спина, поясница, талия… Несмотря на обожженную кожу, ощущения были приятными, и Настя протяжно вздохнула.

– Нравится? – с довольным видом улыбнулся Константин.

– Д…да… в общем, – голос у Насти почему-то стал прерываться.

– Лучше бы лифчик снять. Он же явно трет вам. Не больно, что ли?

– Больно… в общем.

– Так снимайте! Что вы? Расстегните сами, у меня руки в мази.

– Хорошо, – отчего-то послушалась его она и, заведя руки за спину, расстегнула застежку бюстгальтера.

– Ну вот. Так лучше, – и руки продолжили мазать-ласкать ее тело. Становясь все смелее и беззастенчивее, они теперь словно ощупывали его.

…В комнате ощутимо потеплело, а уже знакомая потайная змейка начала разворачивать свой сладкий клубок в ее груди, и Настя ничего не могла с этим поделать, несмотря на все свои усилия.

– Еще надо добавить немного крема, – в его голосе появились какие-то особые нотки, и от этого, вдобавок ко всему, ей стало сложнее дышать, выдыхая без дрожи, которая вдруг стала всплывать откуда-то изнутри. Настя поняла, что начинает возбуждаться. Она попыталась подавить в себе это нарастающее чувство, глубоко вдохнув воздух и на несколько секунд задержав дыхание. Вроде перехватив эту поднимающуюся волну, она наконец медленно выдохнула, но именно на выдохе эта предательская дрожь еще больше усилилась. Оставалось только надеяться, что Константин не замечает борьбы ее сознания с телом. Между тем его руки становились все более нежными, словно дирижируя ее ощущениями, это был уже скорее эротический массаж.

– Ноги тоже сзади обгорели. И их надо смазать. Особенно вот здесь, икры. Помажем? – и, не дожидаясь ответа, он переместил руки вниз.

– Ну, Костя! – вздрогнула Настя. – Мы же… только… спину договаривались! Это что… спина у вас? – в ее голосе не чувствовалось отпора, а говорила она с придыханием.

– Да уж начали мазать, что там… Все будет как надо, расслабьтесь, – с невозмутимым видом продолжал он смазывать ее, все больше наглея, и эта его наглость лишала ее воли к сопротивлению. «А с другой стороны, ну помажет он еще и ноги, что тут такого?» – успокаивала она сама себя, уступая его настойчивости, а по сути, начиная сдаваться.

– Вот здесь они покраснели больше всего, – руки заскользили вдоль ног, продвигаясь в сторону ее попы.

– Но… Костя!.. Только… – Настя попыталась было еще что-то сказать, но вдруг на полуслове поперхнулась. Да было уже и поздно возражать – руки распоряжались ее телом без спросу. Дрожь стала вырываться наружу, и с ней было уже не справиться. Чуть выгнувшись, Настя изо всех сил попыталась перехватить ее, но на этот раз это удалось лишь на мгновение, и она почувствовала, как в голове сгущается туман.

Между тем ладони добрались до ягодиц и стали разминать их, теперь уже с откровенным нетерпением ощупывая. Ощущение этого нетерпения перетекало к ней в кровь сквозь кожу, и Настя почувствовала, что начинает намокать.

– О боже! Какая у тебя очаровательная попка. Она тоже обгорела сегодня… Мы и ее должны хорошенько помазать… – его голос гипнотизировал Настю, завораживая и куда-то маня. – Такая очаровательная попка нуждается в отдельном внимании… За ней надо особенно тщательно поухаживать… – нашептывал он ей на ухо, склонившись сзади и продолжая втирать в нее желание, и она почувствовала, что перестает контролировать себя. Туман в ее голове стремительно наливался багрянцем, а волна возбуждения растекалась по всему телу, заполняя его чем-то горяче-сладким. Невольно отдаваясь этим дурманящим ласкам, Настя рефлекторно выпятила ягодицы, подставляя себя навстречу беззастенчивым рукам; и, будто почувствовав теперь вседозволенность, ладони стали смещаться в сторону ее промежности.

– А вот здесь у нас особенно нежная кожа… Она такая шелковистая и чувствительная… За ней тоже надо поухаживать… – голос подвел ее к самому краю пропасти, и Настя почувствовала, что вот-вот сорвется туда.

– Что… вы?.. – всхлипнула она и задохнулась: ее всю мелко трясло, а дыхание стало частым и сдавленным. Пульсируя, внизу живота начал расти теплый шар, а трусики в промежности намокли совсем заметно, откровенно выдавая ее желание. Инстинкты подавили остатки сознания, и, полностью потеряв над собой контроль, Настя раздвинула ноги, давая окончательное разрешение его пальцам. А им уже и не нужно было никакого разрешения, они и так добрались до этой влаги, забравшись под мокрую ткань трусиков.

Вновь попытавшись было что-то сказать, она захлебнулась воздухом. В ее голове совсем помутилось, дыхание перехватило, а ягодицы импульсивно сжались, словно от удара током. Теперь стало без всяких слов ясно, что она полностью принадлежит ему, и Константин сбросил с себя халат. Он был абсолютно голым, а его член стоял, подрагивая в нетерпеливой готовности. Он, конечно же, на это сразу рассчитывал.

Раздвинув складочки набухших от желания половых губ, его пальцы нырнули в глубину Настиного влагалища, убеждаясь, что оно окончательно готово к любви. В ее голове мгновенно что-то вспыхнуло, и Настя стала стремительно падать в пропасть, чувствуя себя самкой, сгорающей от неудержимого желания. Сорвав с нее трусики, Костины руки схватили ее за талию, и, резко приподняв, поставили в позу…