Близнецы сидели с разинутыми ртами, наблюдая за парадом всадников, размахивающих разноцветными флагами и вымпелами. Вместе с остальными зрителями они хлопали в ладоши и вопили, подбадривая актеров, когда шайка улюлюкающих индейцев преследовала дилижанс, и во время ожесточенной схватки между отрядом кавалеристов и бандитами. Это было захватывающее зрелище, волнующее и красочное, особенно сцены с участием лошадей.

Но подлинной звездой представления была Анни Оукли. Меткость, с которой она разила врагов, произвела впечатление даже на Джареда, хотя сам спектакль показался ему слишком театральным.

— А ты умеешь палить из револьвера, как Анни Оукли, Китти? — спросила Бекки.

— Нет, милая, на ранчо от него мало прока. Но отец всегда настаивал, чтобы я не выезжала из дома без ружья.

— Спорим, ты стреляешь не хуже, чем она, — заявила верная Дженни.

— Не думаю, милая, хотя меня и учили попадать в цель. На ранчо, если тебе пришлось схватиться за ружье, нужно стрелять и стрелять быстро. Чтобы убить, к примеру, змею или изготовившегося к прыжку хищника. Это совсем не то, что стрельба по мишени.

— А ты носила портупею, как Анни Оукли?

— Нет, Дженни, у меня же не было револьвера. Но когда я была в вашем возрасте, девочки, все мужчины на ранчо ходили с «кольтами» за поясом.

— А ты когда-нибудь сражалась с индейцами, как в этом представлении?

— Нет, Бекки. К тому времени большинство индейцев уже находились в резервациях.

— Спорим, твой папа сражался, — сказала Дженни.

— О да. В молодости моему отцу и его братьям пришлось повоевать с индейцами и бандитами. Джаред счел нужным вмешаться.

— То, что вы видели, девочки, — это художественный вымысел. В настоящем сражении люди гибнут, — мрачно заметил он.

После представления близнецы бросились туда, где Анни Оукли и Буффало Бил подписывали программки. Пока они ждали, Китти сказала:

— Мне показалось, что вам не понравилась подобная интерпретация Дикого Запада.

— Наверное, потому, что Запад больше не дикий. Этот образ жизни канул в Лету, как и добрый старый Юг после Гражданской войны. На наших глазах исчезли рабство и южная аристократия, так же как и эпоха освоения Запада с ее виселицами и перестрелками. Мы взрослеем как нация, Кэтлин. Прошлое стало историей и принадлежит теперь летописцам и писателям.

— Но это же просто развлечение, Джаред. Как водевиль или любое другое театральное представление.

— Буффало Билл был армейским разведчиком, охотником на бизонов, ветераном индейских войн. В 1872 году конгресс наградил его Орденом Почета. А теперь, устраивая подобные представления, он принижает все, что он и ему подобные сделали для освоения Запада.

Китти молчала, устремив на него удивленный взгляд.

— В чем дело? — спросил он.

— Оказывается, в душе вы романтик, Джаред Фрейзер, как бы вы ни старались убедить всех в обратном.

— Не понимаю, о чем это вы толкуете? Китти улыбнулась:

— Думаю, понимаете.

Утром следующего дня они продолжили путь. Их поезд прибыл в Вашингтон накануне Четвертого июля[2], на которое была назначена церемония награждения. Джонатан с Сетом приехали раньше, и после короткой, но радостной встречи с близнецами мужчины уединились, чтобы посвятить Джареда в ход судебного разбирательства.

Близнецам не терпелось посмотреть город, но Китти проявила строгость и усадила их за урок истории Белого дома.

Вечером Джонатан заявил, что Китти нужно передохнуть от обязанностей гувернантки, и предложил сыновьям сводить ее в ресторан, пока он посидит с близнецами.

Сет встретил предложение с энтузиазмом в отличие от Джареда, не желавшего покидать отель.

— Тогда оставайся с отцом и девочками, — заявил Сет. — Я поведу Китти в ресторан, и мы будем танцевать всю ночь напролет.

Джаред, будучи не в восторге от этой идеи, вынужден был согласиться. Когда они уходили, он не мог не заметить, как очаровательно выглядит Кэтлин. Лицо ее светилось, глаза сверкали от радостного возбуждения. Сет всегда оказывал на нее подобное действие.

Его раздражение еще более усилилось при виде знаков внимания, которые Сет расточал Китти на протяжении всей трапезы. Когда она ненадолго отлучилась, Джаред указал на это брату:

— Послушай, Сет, Кэтлин не какая-нибудь пустышка, с которыми ты привык иметь дело. Как бы она не отнеслась серьезно к твоим ухаживаниям.

Сет фыркнул:

— Когда это ты научился разбираться в женщинах, Джаред? Учитывая то, каких подружек ты выбирал в прошлом, я бы сказал, что ты сам нуждаешься в совете.

— Кэтлин не похожа на них. Вот почему я не могу допустить, чтобы она пострадала. Она слишком прямодушна и наивна, когда дело касается мужчин.

— Вот как? — протянул Сет, забавляясь. — А мне казалось, что ты считаешь всех женщин легкомысленными и не заслуживающими доверия.

— Кэтлин другая. У нее достаточно здравого смысла, и близнецы ее обожают.

— А как насчет тебя?

— Я испытываю к ней глубокое уважение, — ответил Джаред, смущенный оборотом, который принял разговор.

— И не более того?

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Чертовски хорошо понимаешь. Ты влюблен в нее, Джаред?

— Как обычно, Сет, ты порешь чушь. Мы с Кэтлин достигли взаимопонимания, что идет на пользу моим дочерям. И я не позволю, чтобы все пошло прахом из-за твоей беспечности.

— И это я слышу от мужчины, который некогда прельстился Стефани Лоример, а затем женился на Диане Флеминг! — ухмыльнулся Сет. — Врач, исцелись сам.

Возвращение Китти прекратило разговор, становившийся все более накаленным, и Сет увлек ее на танцевальную площадку.

Взгляд Джареда следовал за парой, кружившейся в вальсе. Видит Бог, Сет прав относительно его предыдущего опыта, но Кэтлин не имеет ничего общего ни с Дианой, ни со Стефани. Взять хотя бы ее вчерашнее замечание, что у него романтическое сердце. Кому еще пришла бы в голову подобная мысль, кто еще мог бы догадаться, как он жаждет любви и понимания? Ее невероятные глаза, казалось, легко читают в его душе. И чем больше она это делает, тем более уязвимым он себя ощущает.

Когда вальс закончился, Джареда за столом не оказалось. Оглядевшись, Китти увидела его недалеко от входа, где он разговаривал с каким-то мужчиной в военной форме.

— Сет, мы поступили невежливо, надолго оставив Джареда одного.

— Джаред всегда предпочитал собственную компанию любой другой. Мы оба знаем, что он интеллектуальный сноб, Китти.

— Как можно говорить такое о собственном брате? — воскликнула она, неприятно пораженная ядовитым замечанием Сета. — Джаред сильно изменился.