вскрываю его.

«Приходи сегодня во двор школы. После дуэли».

Возле текста нарисовано сердечко, пронзенное стрелой. Маленькое и аккуратное.

Чувствую, как на лице возникает улыбка. Неужели мне написали любовное письмо? Похоже, я таки популярен среди девушек.

— Что там у тебя? — оборачивается Света.

Я сминаю листок, но блондинка успевает увидеть сердечко.

— Там что, сердце? — удивляется она. — Это признание в любви?

— А ты откуда знаешь? — убираю листок в карман брюк. — Не ты ли случайно его написала?

— Ч-что?! — голубые глаза девушки злобно сужаются. — Вот еще! Вещий, не неси чушь! — неожиданно яростно шипит она, ткнув мне в грудь пальцем. — Ты надменный, неблагодарный нахал! Тебя никто никогда не сможет полюбить!

— И все же кто-то смог, — с победной ухмылкой хлопаю себя по карману брюк с письмом. — Соколова, вообще, чего ты так завелась? Я же шучу. А ты сразу огрызаться. Отсюда возникает совсем другой вопрос — кто полюбит тебя, такую злюку?

— Все, хватит, — хлопнув по столу, она встает и стремительно шагает к двери.

Но тут звенит звонок, да еще входит учитель, и Светке приходится, опустив гордый подбородок вернуться.

— Ничего не говори, — шипит она мне. — Иначе сожгу тебе штаны.

Я лишь усмехаюсь. Дети такие дети. Сама непосредственность и постоянное ребячество. Жалко, что сам я уже не такой.

Эх, Даня, где твои пятнадцать лет?

Уроки проносятся, как вагоны скоростного поезда. Между медитацией и музыкой я подхожу к Лене.

— У меня сегодня не получится засесть в библиотеке. Извини.

— Конечно, у тебя ж «дуэль», — хмурится она на последнем слове. — Ты только будь осторожен, хорошо? Не поранься.

— О, а ты уже в курсе?

— Мне кажется, вся школа в курсе, — Лена оборачивается на щебечущих в стороне девчонок. — Зрителей будет много, готовься, — она мнется и, опустив взгляд, говорит. — Но не я. Прости, меня вызвали на заседание учсовета.

— Ничего страшного. — Эх, а жаль, посмотрела бы, как я роняю Предякина в грязь. — Кстати, ты подала заявление в полицию?

— Сегодня утром, — кивает девушка. Отлично, теперь у меня есть законное обоснование моего проникновения в мозги гопарей.

Мы еще стоим какое-то время рядом, смущенно не смотря друг другу в глаза, как школьники. О, точно, мы же и есть школьники.

— После дуэли я могу тебя проводить домой, — предлагаю. — Чтобы убедиться, что «Снежные шавки» больше к тебе не пристанут.

Я на сто процентов уверен, что не пристанут, ибо побывал в их мозгах. Но Лена-то не в курсе, хе. Интересно, это она мне письмо положила? Было бы здорово.

— А ты уверен, что у тебя останутся силы? — волнуется Лена.

— На то, чтобы защитить красивую девушку от хулиганов? Пф. На это у меня всегда есть силы.

— Тогда хорошо, — покраснев улыбается Лена. — Встретимся после дуэли.

Ну всё, график на сегодня готов. Отучиться, отмутузить Предякина, отвстречаться со своей поклонницей в школьном дворе, если это не Лена, а если Лена, то вообще замечательно, и, как вишенка на торте, проводить Лену домой. А потом буду корпеть над книжкой Соколовых. Надо сформировать уже дурацкий пси-клинок. И почему он мне никак не дается?

Наконец последний звонок. Учеников отпускают, и болтающий поток выбегает из школы. Парни шумно гогочут, девушки шелестят на ветру короткими юбочками. Основная масса направляется не на парковку, не на автобусную остановку, а за ворота и дальше, на пустырь за рощей. Там как раз назначена дуэль.

— Сколько народу, вау! — офигеваю я. Мы с Гришей и Светой тоже двигаемся куда и все. — Не ожидал, что я так популярен.

— Ты единственный телепат в школе… — начинает прагматичный Гриша, но его тут же перебивает вспыльчивая Светка:

— Да просто никто давно морды друг другу на публике не бил. Люди соскучились по зрелищам. Не зазнавайся, Вещий.

Пустырь за рощей битком забит. Кто-то даже оградил лентой в центре площадку для боя. Наверняка, шестерки Предякина. Сам Айсмен тусуется с группой дворянчиков, те его подбадривают, хлопают по спине, а он плечи расправил и ржет, приобняв красотку Камилу, индюк недоделанный.

— Даня! — обернувшись, она весело машет мне.

Услышав радостные нотки в ее голосе, Богдан супится. А Камила, откинув его лапищу, быстрым шагом идет к нам. Изящная, стройная, широкие бедра качаются, как борта катера. Ох, кажется, у меня сейчас брюки треснут, слишком тесно.

— Госпожа Целитель, — я низко кланяюсь девушке. — Благодарю за то, что присмотрите за нашим с оппонентом здоровьем во время поединка.

— Тебе повезло, что я не злопамятная, — смеется красотка. — Но ты поступил жестоко, опрокинув меня с проектом и предпочтя простушку Смольную, — интонация ее голоса становится брезгливой.

— У всех есть свои достоинства, — я пытаюсь быть деликатным.

— Конечно, — Камила улыбается белозубой улыбкой. — Я даже знаю твое, Даня, — сверкают ее огромные подведенные глаза.

— Ну и просвети нас, — фыркает Света.

— Благодарность, — даже не посмотрев в сторону блондинки, заявляет жгучая брюнетка. — После моей сегодняшней подстраховки, надеюсь, ты будешь проводить со мной больше времени?

Она смотрит выжидающе. Как и Света с Гришей. Причем казах одними губами произносит: «аху….!»

— Буду признателен, если будешь с нами обедать в столовой, — улыбаюсь.

— Что?! — вскрикивает Света.

— Тогда решено, — кивает Камила и резко отворачивается так, что едва не стегает меня по лицу длинными волосами. — Удачи в дуэли, Даня.

Виляющей походкой она удаляется — не к Богдану, а к своей личной свите из простолюдинок.

— Вещий! А нас спросить не судьба? — рычит Света.

— Я согласен, — сходу заявляет Гриша.

— Предатель, — обиженно шипит на него блондинка.

— Слушай, Свет, она недолго с нами побудет, — успокаивает ее казах. — Думаешь, ее интересуют наши темы: охота и медитации? Какую бы пользу не приносил Даня своими мозговыми волнами, уверяю тебя, у нее не хватит терпения и на неделю.

— Лучше вам молиться об этом, — угрюмо сообщает Света. — Моего терпения больше недели на Камилу точно не хватит.

Она с таким грозным видом на нас смотрит, что даже меня, бывшего солдата, насмерть сражавшегося с самим Мистером Крабсом, бросает в пот. А когда у Светки еще и глаза вспыхивают, как два фонаря, а из ушей валит дым, у меня окончательно сдают нервы.

— Ой, мне, кажется, пора на дуэль. Удачи! — спешу я ретироваться. — Гриша… держись, — пробегая мимо, хлопаю по плечу казаха.

— Ну вот, — бубнит он мне вслед. — Бросил друга погибать, значит.

Но я не слушаю, ноги уносят прочь от загоревшейся Светки. Что-то она слишком остро воспринимает других девчонок… Может, сама влюбилась в меня? Не дай бог. Пускай лучше с этой зажигалкой повезет Грише. Так было бы логично. Оба ведь дворяне, им проще.

Наклонившись, прохожу под лентой. Богдан тоже заходит на площадку, а вместе с ним еще один аристократ, Артем Хорьков из выпускного класса.