Кварц был таким же красным, как лепестки роз, цвета высшей магии, за которую они все боролись. Изобель знала, что оно должно светиться, хоть и не могла этого видеть.

Закончив, девушка неуверенно направилась к своей семье. Папа опустил сигарету и поцеловал ее в лоб – определенно размазав ей макияж.

– Ты была великолепна, – сказал он.

Мама, которая обычно не приближалась к членам своей бывшей семьи, натянуто улыбнулась ей. Изобель изо всех сил старалась не смотреть на них и сосредоточиться на церемонии. Иначе она бы заплакала.

– Алистер Лоу! – объявил мэр Ананд.

Шум во всем дворе стих, стихли и протестующие. С тех пор, как Алистер чуть не убил того заклинателя в поместье Лоу, он стал самым печально известным из Кровавой семерки. Когда он приблизился к мэру Ананду, тот отодвинулся, как будто Алистер был одичавшим. В его представлении не было никаких заслуг, только список имен.

– Марианна Лоу, Мойра Лоу, Роуэн Лоу, Марианна Лоу-младшая…

Когда мэр закончил, Изобель нахмурилась. О брате Алистера не было сказано ни слова. Она бросила взгляд на стол Лоу и поняла, что он не пришел на церемонию. Это странно, с учетом того, что все остальные члены его семьи были здесь. Она смутно помнила брата Алистера по «Сороке».

– Иннес Торберн! – продолжил мэр.

Казалось, выйдя из транса, протестующие возобновили свои скандирования.

– РАЗВЕ ЭТО НЕ ВАША ПЛОТЬ И КРОВЬ?

Не обращая на них внимания, Изобель перевела взгляд на Торбернов, на Бриони. Ее старая подруга была не похожа на саму себя. Ее обычная холодная уверенность сменилась жгучей энергией, когда ее сестра вырезала свое имя на древней колонне. Изобель не могла сказать, какие ее терзали чувства – смущение, негодование, беспокойство? Но Изобель знала Бриони, и она знала, что означает такое платье. Вырез на нем был скандально низким, с бусинами, переливающимися на свету. Этот наряд был создан для того, чтобы привлекать внимание. Платье чемпиона.

В тот момент Изобель ненавидела Бриони. За предательство, за то, что она дулась, что ей не дали шанса разрушить свою жизнь.

– ВЫ РАСТИЛИ ИХ КАК СВИНЕЙ НА УБОЙ!

– Я просто… – голос мамы был хриплым. – Просто хочу, чтобы ты знала, что я тебя люблю.

Она крепко обняла Изобель, и у нее на глазах выступили слезы. На мгновение Изобель задумалась: не рассказать ли все матери, даже несмотря на то, что сейчас уже слишком поздно что-то менять, но потом отец хлопнул ее по плечу.

– Я поставил на то, что до конца дотянешь ты и девчонка Пэйн, – сказал он. – Непохоже, что мальчишке Лоу это удастся, мм?

Неожиданно находиться на площади стало невыносимо. Члены семей чемпионов, толпы протестующих, давящие мощеные стены Ильверната… Изобель вырвалась из объятий родителей и направилась к краю площади, на свежий воздух.

Она не осознавала, что идет к Риду МакТавишу, пока чуть не столкнулась с ним. Он пролил свой коктейль на свои слишком узкие черные джинсы.

– А, – заговорил Рид, его голос был невнятным, но безошибочно холодным, – это ты. Принцесса. Как я рад тебя видеть.

– Мне нужна ваша помощь, – сказала она. В ее голосе было столько же паники, сколько и уязвленной гордости. И она ненавидела, когда он так ее называл. – Я украла у вас проклятье, но когда я его создавала, что-то пошло не так, и я больше не могу использовать магию. Я даже ее не чувствую.

Рид чуть не потерял равновесие, и ему пришлось ухватиться за край ближайшего стола, чтобы не упасть.

– Ты украла… у меня проклятье? Какое именно?

– Объятье жнеца, – сказала Изобель, сгорая со стыда.

– Это проклятье из старейшего гримуара моей семьи, – в ужасе сказал он. – Стоило догадаться, что Макаслан попытается провернуть что-то подобное. Объятия жнеца едва ли сослужат какую-то пользу на турнире. Это проклятие на случай непредвиденных обстоятельств – оно ослабляет цель, исходя из ее поступков. Питается ненавистью и тьмой, поэтому жертва постепенно теряет свою жизнь вместе со своей невинностью. Не лучший выбор для…

– Рид, умоляю вас. – Изобель не знала, как заставить его выслушать ее. Ей нечего было ему предложить.

Наверное, дело было в отчаянии в ее голосе. Но Рид протрезвел – во всех смыслах этого слова.

– Твое чувство магии заблокировано, и есть только два способа это исправить. Ты можешь попробовать наложить проклятье снова, но на этот раз создать его без ошибок. Это сработает, если ты точно знаешь, где допустила ошибку. Но если ты снова напортачишь, то можешь умереть.

Изобель понятия не имела, в чем заключалась ее ошибка.

– А второй вариант?

– Лишаю силы. Заклинание высшего класса. Оно отчистит тебя от проклятья.

– Но Объятья жнеца и так десятого класса! Никто из тех, у кого есть доступ к высшей магии, не станет снимать его с меня!

– Тогда у тебя проблемы… – Рид пожал плечами и протянул ей свой напиток. – На. Можешь допить.

– Я… Нет, спасибо. Я не… – сказала ему Изобель, отходя как раз в тот момент, когда последняя из Кровавой семерки, Элионор Пэйн, присоединилась к своей семье. Присутствующие зааплодировали. Банкет закончился. Теперь у чемпионов будет время получить последние наставления от членов своих семей и попрощаться, а потом завершить последние приготовления к турниру и отправиться на городские территории. Ждать, пока сядет солнце и падет Кровавая завеса. Ждать начала турнира.

У Изобель есть едва ли час.

Час, чтобы что-нибудь придумать.

Час, чтобы исправить свою ошибку.

Час, чтобы спасти себя.

Час – и этого ей не хватит.

Когда члены семейств уходили с площади, солнце начало медленно опускаться за горизонт. Скоро падет Кровавая завеса.

Бриони Торберн задержалась в удлиненной тени Колонны чемпионов.

Она надела свое лучшее платье – и сделала макияж, хотя обычно ходила без него – но чувствовала себя просто ужасно. Под ее глазами пролегли темные тени, живот сжимало от разочарования из-за собственной неудачи. Всю ночь она провела, сгорбившись над книгами Иннес, пытаясь найти подсказки, за восемьсот лет не обнаруженные другими чемпионами – искала признаки того, что проклятье турнира действительно можно разрушить. Что ее сестра могла выжить.

«Еще есть время, – сказала она себе. – Возможно, сегодня Иннес не убьют».

На другой стороне площади Рид МакТавиш выскользнул из толпы коллег-заклинателей. Бриони выскочила из тени и перегородила ему дорогу, когда он свернул в переулок.