Пришлось мне подставлять спину. Люська влезла мне на плечи и, кряхтя, втащила на забор Урана. Потом поставила наверх банку с киселем, влезла сама и протянула мне руку.

– Давай…

Я схватила Люську за руку и стала вскарабкиваться на забор.

– Ой, сейчас упаду! – запищала Люська, взмахнула рукой и толкнула Урана.

Бедный Уран не удержался и вместе с банкой киселя рухнул по ту сторону забора.

– Что я наделала! – испугалась Люська. – Уран, Уранчик, где ты?

Кусты под забором не ответили.

– Разбился! – прошептала Люська.

Оцепенев от ужаса, мы поглядели друг на друга. И вдруг какие-то странные звуки донеслись до нас из кустов. Как будто кто-то шлёпал босыми ногами по луже!

Мы быстро спустились на землю.

В кустах лежал Уран и, чавкая, лизал из лужи розовый кисель.

Второй корпус был направо от входа.

Мы узнали у прогуливающихся рядом больных, куда выходит окно пятой палаты, и привязали Урана к рябине, которая росла под окном. Очень удобно! Владимир Иванович выглянет и сразу увидит Урана. Мы крикнем в форточку: «Уран, служи!», и Уран будет служить.

– Сиди тихо, – сказала Люська.

Мы вошли в больничный коридор.

– Нам налево, – сказала Люська. – Иди ты первая. Я что-то волнуюсь.

– И я волнуюсь. У меня даже шея вспотела.

– Вам, дочки, в какую палату? – спросила нянечка в белом халате.

– В пятую, к больному Каблукову…

– Владимиру Иванычу? Пойду скажу ему.

Нянечка вошла в белую дверь и громко сказала:

– Владимир Иваныч, к тебе внучки пришли!

– Это ошибка, Фёкла Матвеевна, – услышали мы тихий голос. – Это не ко мне.

Тогда мы открыли дверь и вошли.

У окна, вытянув руки поверх жёлтого одеяла, лежал Владимир Иванович. Он был бледный. Густые косматые брови сильно выделялись на его лице, глаза смотрели как будто издалека.

– Здравствуйте, Владимир Иванович, – сказали мы.

Владимир Иванович не пошевельнулся, только посмотрел на нас, как бы с трудом что-то припоминая. Потом одна бровь у него слегка дрогнула и поползла вверх.

– A-а… барышни Люси… вот не ожидал, – сказал он тихо. – Опять вас из ЖЭКа прислали?

– Нет, Владимир Иванович, мы сами пришли. Пирог вам принесли. Знаете, какой вкусный!

Мы вытащили из сумки пирог и положили на тумбочку.

– Ох и красавец! – восхитился больной в халате, который сидел на соседней койке. – Прямо герой! Мамка пекла или сами?

– Сами…

Владимир Иванович поднял брови и поглядел на пирог:

– Неужели сами?!

– Пойду чаю принесу, – сказала нянечка. – Ты, Владимир Иваныч, чаю с пирогом попьёшь. Заботливые у тебя внучки, хорошие. А говорил – не к тебе!

Владимир Иванович поглядел на нас светлыми прозрачными глазами.

– Не ожидал, – сказал он. – Спасибо вам, барышни Люси.

И тут вернулась нянечка и налила всем чаю. Она вынула из кармана перочинный ножик и хотела нарезать пирог, но пирог почему-то не резался.

– Возьми мой нож, Фёкла Матвеевна, – сказал больной в халате. – У тебя, видно, затупился.

Нянечка попыталась нарезать пирог другим ножом, и опять у неё не вышло. Что-то случилось с пирогом. Он был твёрдый, как доска!

– Упорный пирог, – сказал Владимир Иванович. – Весь в хозяек!

Он оживился. Щёки у него слегка порозовели.

– Владимир Иванович, честное слово, он вчера мягкий был! Мы его трогали!

– Может, замёрз по дороге? – улыбнулся Владимир Иванович. – Пустяки, не огорчайтесь, мы его живо в чае разогреем!

Нянечка с трудом наломала пирог на куски и окунула один кусок в чай.

– Милые мои, да куда же вы столько соды набухали! – сморщилась она.

– Пустяки! – сказал Владимир Иванович. – Сода не соль. Да что вы, Фёкла Матвеевна, замечательный пирог! Давно я таких вкусных пирогов не едал!

– А вот мы ещё и вареньицем побалуемся, – сказал больной в халате. – Вишнёвое варенье… Ешьте на здоровье!

За окном жалобно завыл Уран. Бедный, мы совсем про него забыли!

– Откуда собака взялась? – переполошилась нянечка. – Кыш! Кыш! Больных перепугаешь!

– Фёкла Матвеевна, не прогоняйте его! Это наш Уран! Мы его привели, чтобы он Владимиру Ивановичу служил!

Я взяла с тарелки кусок пирога и крикнула в форточку:

– Уран, служи! Служи!

Уран вскочил на задние лапы и высунул язык. Потом схватил лапами пирог и стал грызть его, как кость.

Владимир Иванович, приподнявшись на локте, глядел в окно и тихо смеялся.

– Владимир Иваныч, нельзя тебе подыматься! – испугалась нянечка. – Доктор Евгений Борисыч заругается!

– Не волнуйтесь, Фёкла Матвеевна, – сказал Владимир Иванович. – Мне сегодня лучше.

– Как же, «лучше»! Вспомни, что вчера было!

– А сегодня лучше! Вот честное пионерское! – сказал Владимир Иваныч и подмигнул нам с Люськой.

– Ещё бы! – сказал больной в халате. – С такими внучками не поболеешь! Не дадут!

– Не дадут! – сказал Владимир Иванович и хитро засмеялся.

1

Уже двадцать лет стоит на моём столе узкогорлая бутылочка прозрачного стекла величиной с мизинец. Внутри её поместился белобородый гномик в круглых проволочных очках и островерхом красном колпачке. Как он туда попал? Сквозь узкое горлышко ни войти, ни выйти невозможно даже крохотному гномику. Смотрит на меня сквозь стеклянную стенку бутылочки гном и, кажется, хитро подмигивает.

– Забыл, – будто бы говорит он, – что мы, гномы, волшебники? Если мы умеем приходить к вам из сказки и возвращаться обратно, то что нам какая-то бутылочка?

Но я-то живу не в сказке, а в обычном мире, и меня просто терзает вопрос: как ухитрился гном забраться в бутылочку?

Эту забавную игрушку подарила мне Ирина Пивоварова, писательница удивительного, волшебного таланта. Читая её книжки, я всё время спрашиваю себя: как удаётся превратить нашу повседневную жизнь в увлекательную сказку? Талант Ирины Пивоваровой сродни волшебству и, наподобие того гномика в бутылочке, остаётся загадкой.

2

Книжка «Рассказы Люси Синицыной, ученицы третьего класса» складывается так же естественно, как наполненные событиями дни маленькой девочки. Текут они и текут, и, кажется, каждая минутка, любая самая незначительная встреча может превратиться в увлекательную историю. Фантазия девочки неиссякаема. Люся Синицына человек живой, непоседливый. Но все истории, которые с ней случаются, происходят с каждым из нас чуть ли не всякий день. Мы их или вовсе не замечаем, или же не обращаем внимания, а у неё всё превращается в необыкновенное приключение. Да, если смотришь на мир открытыми глазами и всё-всё тебе интересно, то и жизнь становится нескучной, расцвеченной яркими красками.