Тумблером, меняющим настроение, стал мерный шум набегающих на берег волн. Достаточно было выйти на пляж, скучающий в мёртвый сезон, лечь на шезлонг, пропитанный солью и апрельским теплом, как в голове прояснялось, а душа открывалась свету, несущему радость материнства. Целыми днями купалась в звуках моря, обласканных шёпотом ветра и прорезаемых криками чаек, приметивших в толщах воды добычу.

В последние дни апреля солнце пекло на совесть, пьянея от ароматов пробудившейся природы, вспыхнувшей яркими пятнами. Лучшая пора для осознания себя и примирения с жизнью. В ней не будет больше любимого мужчины, но в ней появится главный смысл, частица моего сердца, счастье моей души.

- Здравствуйте, не помешаю? – отвлёк от мысленной расстановки приоритетов женский голос. – Погода сегодня потрясающая.

На соседний шезлонг присела женщина лет сорока и открыто улыбнулась. Её лицо светилось изнутри добротой и умиротворением, а в глазах стояла грусть. Хотелось одиночества, но отказать в компании не смогла. Что-то было в ней, цепляющее, располагающее, и я улыбнулась в ответ.

- Валерия, - представилась. – Можно просто Лера.

- Галина, - кивнула женщина, переводя взгляд на синеву неба, сливающуюся на горизонте с бликами воды. – Простите, что напрашиваюсь, но сегодня мне тяжело находиться одной, а вы, похоже, отдыхаете без компании. Поправляете здоровье, или…

- Лечу душу, - опередила её выводы. – Ищу себя.

- Я занимаюсь этим уже два года.

- И как, помогает?

- Нет, - качнула головой Галина. – Здесь нет. В этот день, три года назад, погиб мой муж. На этом пляже, в этом море. Теперь приезжаю сюда каждый год и пытаюсь найти себя.

- Мне очень жаль, - прошептала, не зная, что в таких случаях говорить.

- Мне тоже очень жаль. Столько ошибок, столько потерянного времени. Мы с Сашкой и познакомились здесь, в этот проклятый день. Он отдыхал со своей компанией, я со своими одногруппниками. Мальчишки выпили, чего-то не поделили и решили устроить заплыв на победителя. Победила дружба, холодная вода и подогретая водка с перцем. Общий костёр в ночи, завывание гитар, вибрирующий в сумерках Сашкин голос. Я, ведь, в него влюбилась словно кошка, стоило услышать, как он поёт. Две недели сумасшедшей любви, срывающей запреты страсти, обещания, смешанные рваным дыханием. Но весна вечной не бывает. Отпуск кончился, мы вернулись в свои города и продолжили общение на расстоянии. Нам даже удавалось видеться раз в месяц, прилетая друг к другу на пару дней. Всё шло к свадьбе, пока Сашу родители не заставили жениться на хорошей девочке их круга. Он умолял меня подождать, обещал со временем развестись, но во мне взыграла гордость и обида. К этому прибавилась беременность, о которой узнала в день его свадьбы.

Галина замолчала, закрыв глаза и переживая в себе прошлые события, а я замерла, боясь пошевелиться и спугнуть откровенность. Надо же, как бывает. Не пляж, а место скопления обиженных мужиками женщин.

- Двадцать два года, строгие родители, мужчина, женившийся на другой. Я сделала аборт, переехала в Москву и начала новую жизнь, умирая от тоски. Время лечит. Не быстро, но лечит. Через два года вышла замуж за начальника отдела компании, где работала секретарём, чем-то внешне погожего на Сашку, - снова пауза, наполненная горечью. – Можно сколько угодно себя обманывать, придумывать несуществующие чувства взамен похороненных под злостью и обидой… Мы прожили с Федей четыре года, мучая друг друга. Он – своей дотошной влюблённостью и заботой, я – своим холодным отвращением. Ненужный брак кончился болезненным разводом и моей поездкой сюда, чтобы вспомнить крошечное счастье, успокоиться. Сашка, как почувствовал, сорвался и прилетел. Он, как и обещал, развёлся через год после свадьбы и искал всё это время меня. Расписались здесь, и каждый апрель приезжали в место, где всё началось. Костёр в ночи, стоны гитары, вибрирующий голос и обязательный заплыв. В последний у него не выдержало сердце. То ли слишком холодная вода, то ли тщательно скрываемая от меня болезнь. Еле вытащила его на берег, но было уже поздно. Теперь езжу, ищу себя и пытаюсь примириться. Кляну себя за потерянные годы, лишившие меня кусочка счастья, за аборт, спровоцирующий бесплодие, за наш глупый обычай, укравший у меня любимого мужа.

Её история потрясла до глубины души, и я в ответ рассказала свою. Странно, но если раньше давилась слезами, думая о случившемся, то после рассказа Галины все мои беды казались мелкими неурядицами. Правильно говорят: «если тебе плохо, подумай о тех, кому ещё хуже».

- Не то место ты выбрала, Лера. Не то. Здесь ищут себя в горе, рыдая на перегонки с жирными чайками, а тебе надо напитываться счастьем, фруктами и витаминами. Я улетаю в субботу в Грецию, предлагаю лететь со мной. Дом на берегу снят до конца года, так что есть где жить. А какое там райское место, какие красавчики ходят по побережью, а какие сулваки делает Метин… язык проглотишь… Соглашайся, Лера, не пожалеешь.

- Хорошо, - мечтательно закатила глаза. Давно хотела посетить Грецию, и вот, представился такой шанс. Вряд ли смогу позволить себе так расслабиться после рождения сына. – Нужно вернуться домой, навестить родителей, пристроить машину, собрать вещи.

- Думала лететь самолётом, но согласна составить тебе компанию. Давно не ездила в машине на длительные расстояния. Всё бегом, быстрее, на крыльях.

В этот же вечер мы покинули Пересыпь и покатили навстречу дождливой Москве, ведя по очереди автомобиль, строя планы и организовывая мне рабочую визу от компании Галины, так удачно имеющую филиал в Афинах.

Дом встретил тишиной, духотой и запахом пыли, так явно режущим по слизистой носа. Не сказала бы, что мучалась токсикозом, как жалуются многие, но лёгкая тошнота и обострение нюха присутствовали. Первым делом раскрыла окна, провела влажную уборку и слиняла к родителям от греха подальше. Не дай бог Глебу приспичит приехать и застать меня дома. Туда же позвала Тошку, преследую две цели. Повидаться с подружкой и разведать обстановку.

Обстановка не изменилась. Глеб по-прежнему искал меня и, параллельно, готовился к свадьбе, так что выход был один. Бежать. Бежать далеко. Желательно надолго, пока Глеб, не забудет про меня… тварь…

Глеб

Как я пережил эти месяцы? В пьяной горячке, в беготне, в поиске Леры. Антонина фыркала, воротила нос и гордо удалялась, увидев меня. Арсений мелкими шажками налаживал отношения со своей строптивой девой, пытался выведать у неё местонахождение подруги и расстроенно возвращался ни с чем. Тоня держала глухую оборону и отказывалась открывать секрет.

От отчаяния заявился к старшему Гросс, покаялся в своём косяке, в надежде на его помощь, но он указал на выход, рявкнув после череды смачного мата:

- У тебя есть, что предложить моей дочери?

- Сейчас нет, - потупился в пол, понимая своё глупое положение.

- На нет и суда нет, - пнул в спину для ускорения и захлопнул дверь.