— Э-ээ! — осуждающе покачал головой вождь и убрал телефон в карман. — Плохо делаешь! Так нельзя.

Олег испугался, что сейчас его прогонят. Нужно было срочно спасать положение. Но как? Он прижал ладонь к груди и взмолился:

— Прости! Я болен.

Было непонятно, понял его Коссу или нет, но успокоился.

Над деревней воцарилась тишина.

Коссу что-то сказал, и люди стали расходиться. Олег ждал. Однако вождь или набивал цену, или не хотел давать телефон. Он что-то еще сказал и направился к хижине.

«Ну и пусть, — думал Олег, умываясь из лужи. — Главное, что телефон у него есть. А как позвонить, другой вопрос».

На ходу утираясь нижней частью майки, он вернулся к хижине. Здесь, на подстилке из травы, его ждал завтрак. На огромном листке какого-то растения медленно шевелились с десяток огромных, размером с мизинец взрослого человека, белых гусениц. К горлу подступил ком. Он только торопливо надел куртку и развернулся к выходу, как едва не столкнулся с подростком. Олег уже знал: это был сын Коссу. Парень с восторгом показал на гусениц и что-то спросил. Олег не понял, просто махнул рукой. Издав вопль радости, парень схватил лист, ловко поймал одну из гусениц и отправил в рот. Не желая видеть этого, Олег вернулся на улицу. Как ни в чем не бывало, Коссу стоял рядом с хижиной.

Олег подошел и встал рядом.

Неожиданно Коссу заговорил. Напряженно вслушиваясь в каждое слово, Олег понял лишь несколько: «Калашников», «телефон» и «деньги». Но и этого было достаточно, чтобы понять, что за разговор по телефону надо платить, а раз у белого человека нет денег, то он может отдать вместо этого автомат.

— Сейчас! — завопил Олег и устремился к хижине.

Телефон был старым. Цифры и буквы на клавиатуре до половины стерлись, а дисплей в нескольких местах треснутый. Лишь когда желанная трубка оказалась в руке, Олег вдруг понял, что, кроме Угрюмова, не помнит больше ни одного номера. Их перед вылетом предупреждали, чтобы каждый знал, как позвонить в посольство. Но, как всегда, все отнеслись к этому с прохладцей. Что делать? Второй раз звонить Угрюмову? Наверняка он уже понял, что Олега похитили из-за него, и постарается всеми силами скрыть это. Не исключено — попытается бежать.

«Стоп, — осенило его. — Надо позвонить жене! Но сколько денег на телефоне и сколько будет стоить разговор с Россией?»

Однако другого выхода не было, и, немного поколебавшись, он стал нажимать кнопки.

— Слушаю вас…

— Привет, это я, ничего не спрашивай, только слушай, — заторопился Олег, страшась разъединения. — Позвони Угрюмову и скажи, что меня похитили из-за каких-то его дел…

— Тебя похитили? — голосом жены ужаснулась трубка.

— Это шутка такая! — зарычал он. — Слушай!

— Нет, постой…

— Ира, я нахожусь где-то на юго-западе в одном из племен пигмеев…

— Ужас!

— Послушай…

Однако связь прервалась.

— Здесь есть еще телефоны?! — глядя в красные глаза Коссу, закричал Олег.

Но пигмей лишь пожимал плечами и тянул руки к трубке.

Демон сделал глоток и поставил стакан на стол. Пиво подали холодным, но оно успело нагреться.

— А если не придет? — зачем-то спросил Лекарь.

— Придет, — уверенно заявил Монах. — После скандала я приходил сюда и подробно расспросил обо всем бармена. Он сказал, что это был хозяин заведения и дальний родственник президента этой страны.

— Как его зовут?

— Наконге, — ответил Монах.

— Он точно хорошо знает язык? — на всякий случай спросил Демон. — А то, знаешь ли, я в суахили не силен…

— Точно, — заверил Монах и посмотрел на вход: — А вот и он!

— Не смотри на него, — предостерег Демон.

Монах перевел взгляд на Демона и тихо сказал:

— Я думаю, он ни при чем.

— Думать не твоя забота, — по-своему успокоил его Демон.

Мимо столика прошлепал пляжными тапками худощавый угандиец в выгоревшей на солнце майке с длинным рукавом и мешковатых штанах.

— И это родственник президента? — не поверил Лекарь.

— Ничего удивительного, — Демон поджал губы.

— В таких странах, как в курятнике, все родня.

— Это точно, — согласился с ним Монах.

— Ты мне вот что скажи, — спохватился Демон. — У вас правда на руках никаких документов нет?

— Удостоверения вообще в Москве оставили, — подтвердил Монах. — А паспорта в посольстве.

— Выходит, у Мозжерина с собой тоже ничего нет?

— Почему ты спросил?

— На тот случай, если где-то жмур всплывет…

— Сплюнь! — потребовал Монах и суеверно постучал по столу костяшками пальцев и спохватился: — Разве что личный номер.

— Как долго работает это заведение? — спросил Демон и оглядел зал.

— Уже все разошлись, — констатировал Монах. — Сейчас закроют.

— Тогда пора, — сделал вывод Демон и встал. — Нам надо успеть дойти до общежития и вернуться.

— Зачем туда идти? — удивился Лекарь.

— Ты про него забыл? — Демон показал на скучающего в углу бойца. Военный полицейский в красном берете с тоской смотрел прямо перед собой. Автомат лежал на коленях. Заметив, что подопечные засобирались, угандиец оживился.

Стояла полная луна, и было светло.

— Вы осторожнее, — не удержался Монах, когда дошли до гостиницы.

— За совет спасибо, — поблагодарил Демон и показал на солдата рукой: — Отпусти его.

— Ладно! — окликнул солдата Монах. — Спасибо! Можешь идти.

— А мне здесь начинает нравиться, — признался Лекарь и шлепнул на запястье комара. — Погода как в России.

— Еще бы малярии не было, — согласился Монах.

— Все, идем! — Демон увлек Лекаря обратно.

— Как думаешь, он за это время не ушел? — спросил Лекарь, когда они вновь вернулись к бару.

— Монах сказал, что Наконге лично присутствует при закрытии, — напомнил Демон и посмотрел на часы. Чтобы дойти до общежития и вернуться, ушло чуть больше десяти минут.

Маслянистая темнота лишь местами светилась неказистыми окнами да парой фонарей. Была глубокая ночь.

В дверях появились двое парней. Громко распрощавшись, они разошлись в разные стороны.

— Плохо без машины, — посетовал Лекарь.

Демон промолчал. Готовясь к предстоящему разговору, он еще днем обошел окрестности бара и нашел подходящее для разговора место.