Каморный неожиданно прервал свой монолог: он увидел, чтоснимающий его оператор, с удивлением глядя на что-то, находящееся за спинойКаморного, пятится, позабыв про камеру. Обернувшись назад, Александр заметил,что к нему приближается мужчина в форменной спецовке с логотипом «ГНК» нагруди, высоко подняв руку с зажатой в ней горящей зажигалкой.

– Ты что, мужик, рехнулся? – крикнул былоКаморный, но, скосив глаза к земле, увидел, что на асфальте возле его нограстекается и разрастается огромная лужа бензина. Стоявший неподалеку охранникподнял пистолет, но боялся стрелять: попади он в человека с зажигалкой – ибензин заполыхает, а через считанные секунды и вся бензоколонка превратится впылающий ад.

Каморный почувствовал охватившую его отвратительную слабость.Человек в синей спецовке приближался к нему медленно и неотвратимо, как смерть.Он шел странной скованной походкой, как будто боялся расплескать что-тодрагоценное внутри себя.

Оператор стремглав бросился к машине, в которой сиделпродюсер коммерческого канала. Каморный, преодолев сковывавшее его оцепенение,сделал шаг в ту же сторону, но человек в спецовке вдруг бросил к его ногам свойимпровизированный факел. Залитая бензином земля вспыхнула, и огонь тотчас жеохватил одежду Каморного. В ужасе он заметался, крича от боли, но никто несделал и шага к нему – все удирали от огня.

Оператор добежал уже до машины, держа в руках камеру,навстречу ему выскочил продюсер и рявкнул истошно:

– Снимай! Снимай, так твою!..

Оператор дрожащими руками поднял камеру и навел ее на двепылающие человеческие фигуры – своего коллегу-журналиста Каморного инеизвестного самоубийцу-камикадзе. Подбежавший к их машине охранник втолкнулобоих – продюсера и оператора в машину и крикнул шоферу:

– Гони! Сейчас рванет!

Машина дернулась с места. Оператор продолжал через опущенноестекло снимать горящую бензоколонку. Остальные сотрудники разбежались, кактараканы. В это время пламя добралось до главных резервуаров бензохранилища, итут-то бензозаправка превратилась в настоящее региональное отделениепреисподней. Взрывы гремели один за другим, сливаясь в непрерывныйоглушительный грохот. Все вокруг заволокло пламенем и клубами черно-сизогодыма. В пламени летали поднятые взрывом в воздух обломки построек иоборудования, куски развороченных автомашин.

Машина с продюсером и оператором успела, однако, отъехать набезопасное расстояние. Оператор, совершенно потрясенный всем случившимся,продолжал тем не менее снимать огненную стихию, продюсер, стараясь перекричатьгрохот непрерывно следующих друг за другом взрывов, комментировал происходящеев микрофон:

– Прямо на ваших глазах разворачивается следующий акттрагедии, о которой вам только что говорил Александр Каморный. Вы видели, кактрагически завершилась жизнь этого выдающегося журналиста – он пал жертвой втой самой бензиновой войне, о которой он честно и правдиво рассказывалтелезрителям. Рано еще делать выводы, но возьму на себя смелость предположить,что Саша погиб не случайно, не как жертва в чужой войне – именно против негобыла спланирована сегодняшняя кровавая акция, именно он был ее настоящеймишенью, потому что он слишком много узнал в ходе своего журналистскогорасследования. Мне приходится завершать его сегодняшний репортаж, тактрагически прервавшийся, хотя я – не репортер, я – продюсер телевизионногоканала. Но я обещаю вам, обещаю Саше Каморному, что смерть его не будетнапрасной, мы, его коллеги, доведем расследование до конца и посадим его убийц,кто бы они ни были, на Скамью подсудимых…

На этой патетической ноте продюсер закончил свое выступлениеи выключил аппаратуру. Глаза его возбужденно блестели: сегодняшний день могстать поворотным в его карьере. Хотя ему и не удалось передать в эфирсенсационное выступление Каморного, но снятая сцена взрыва на бензоколонке игибели Каморного была сама по себе гораздо большей сенсацией – ведь зрителивсегда предпочтут кадры настоящего, происходящего на их глазах события,рассказу о любом, самом успешном журналистском расследовании. Кроме того, из-засмерти Каморного продюсер сам вышел в прямой эфир – пусть даже только голосом,но это было для него большой удачей – шансом сделать карьеру телеведущего, асегодняшний сенсационный материал мог создать ему имя в телевизионных кругах,и, кто знает, даже помочь ему перебраться в Москву… При этой мысли продюсермечтательно зажмурился: Москва – это настоящая жизнь, настоящие деньги… Он незнал, что точно так же мечтал о Москве покойный ныне Александр Каморный, исовершенно уже не думал о только что произошедшей на его глазах трагедии.

С утра в понедельник Надежда позвонить на студию не успела –накопилось много хозяйственных дел, потом она заторопилась за Димкой, потомходили в бассейн, и там тоже было не до того, а когда пришли домой, то нужнобыло обедать. А еще Надежда подумала и решила на всякий случай не звонить изчужой квартиры, да и из своей тоже, а лучше вечером позвонить из автомата. Ктоих знает, у них там небось АОНы, так потом вычислят номер и будут звонить,расспрашивать.

После плавания у ребенка всегда зверский аппетит, поэтому Димкасмолотил и суп, и второе мгновенно и удалился в комнату с огромным апельсином,предвкушая очередную серию «Трансформеров» или еще каких-то там современныхмультиков. Надежда в задумчивости пила послеобеденный кофе, когда унылыйребенок, разбрасывая апельсиновую кожуру, появился на пороге кухни:

– Что случилось?

– Мультики отменили. Вместо них новости, Каморныйвыступает.

– Ну-ка, ну-ка, – оживилась Надежда.

Она уселась перед телевизором, взяла предложенную Димкойдольку апельсина и приготовилась слушать. Каморный выступал не на своем канале,вид у него был непривычно взволнованный, и Надежда поняла, что ее ждет многоинтересного. Но действительность превзошла все ее ожидания. Правда, удалосьпосмотреть не все, потому что ушло много времени на то, чтобы выгнать изкомнаты Димку, так как Надежда решила, что ребенку такое смотреть ни в коемслучае нельзя. Но и того, что увидела Надежда было вполне достаточно, чтобыпривести ее в шок. Ужасная смерть! Комментариев пока еще никаких не было, ноНадежда отчетливо видела вторую фигуру за Каморным. То есть история полностьюповторялась: некто сделал так, чтобы сгорел Каморный, и сам сгорел вместе сним. Причем не случайно – не мог же он не знать, что нельзя чиркать зажигалкойвблизи разлитого бензина. На человеке был надет форменный комбинезон сотрудникабензоколонки, но Надежду это не смутило. Теперь она уже не сомневалась, чтоэтот человек, кто бы он ни был, тоже каким-то образом связан с тибетским магом.Но сегодня был понедельник, то есть, если бы человек ходил в ту самую группу,что и предыдущие трое, то он должен бы быть сейчас на занятиях. Потому что начасах было пятнадцать минут пятого. Но это ничего не доказывает, возможно, унего с тибетским магом какая-то иная связь. И ничего бы не изменилось, если быНадежда с утра позвонила Каморному на студию. Он все равно был занят – готовилсенсационный репортаж – и не отреагировал бы на ее сообщение. Кстати, что же онхотел сказать зрителям? Это осталось неизвестным, ему заткнули рот.