Утром 16 августа 1942 г. охранные и полицейские части перешли в наступление. Разгорелись бои на рубеже реки Ольшанка, где оборонялись бригады К.С. Заслонова, К.В. Зюкова, отряды Ф.Ф. Озмителя, Н.И. Талерко, И.А. Яцины. Три дня партизаны сдерживали натиск охранных войск, но были вынуждены отступить. Боевые группы немцев, наступавшие с юга и востока, вышли на линию Щеки — Петрики — Рудня — Горбово 1-е, оттеснили партизан в Озерский лес и замкнули кольцо окружения[308].

Немцы усилили натиск, пытаясь сузить кольцо окружения. При поддержке массированного огня артиллерии и орудий бронепоезда, курсировавшего между станциями Шуховцы и Красное, партизанская оборона у озера Казенное была прорвана. Отряды под общим командованием К.С. Заслонова вели ожесточенные бои в полном окружении. В ночь на 21 августа, собрав последние силы, партизаны вырвались из кольца и к 22 августа пробились в район озера Ордышево.

Одновременно с этим произошли бои в районе Софиевского леса. Части вермахта пытались не допустить отхода «народных мстителей» на запад — за шоссейную дорогу Витебск — Орша. Однако блокировать партизан не получилось. Отряды Заслонова и подоспевшая им на помощь бригада «Алексея» сумели отразить все атаки и умело вышли из-под удара численно превосходящих сил противника. Командование партизанских отрядов приняло решение не принимать боя с частями LIX корпуса, которые «зачищали» Софиевский лес. Чтобы вновь не попасть в окружение, бригады прорвались за железную и шоссейные дороги Витебск — Орша и сосредоточились в адамовском лесу (в 10–15 км восточнее Сенно)[309].

Приблизительно 26 августа генерал Рихерт приказал прочесать территорию, где базировались партизаны. Охранные и полицейские батальоны, согласно итоговому донесению Шенкендорфа в оперативный отдел Генштаба ОКХ, нашли и разрушили 20 лагерей-стоянок, захватили танк, три зенитных орудия, мины, взрывчатые вещества. В Оршанском и Богушевском районах боевые группы сожгли несколько деревень. Потери партизан оценивались в пределах 800 человек. Около 600 мирных граждан было захвачено в качестве рабочей силы. У местного населения силой отобрали тысячу голов скота[310].

Как действовали подчиненные Дирлевангера в ходе операции «Захват», достоверной информации не сохранилось. Часть принимала участие в боях недолго. Уже 21 августа эсэсовцев вновь направили в район деревни Усакино, а с 25 по 28 августа личный состав батальона прочесывал местность вдоль шоссейной дороги под Рогачевым (Гомельская область)[311].

В мемуарах ветерана СС встречается эпизод, позволяющий составить некоторое представление о том, как штрафники проводили свои операции: «В зачистках или разведывательных дозорах мы неожиданно сталкивались с партизанами. При этом дело в большинстве случаев доходило до перестрелок. Так как в ближнем бою карабин был не очень эффективным оружием, мы пытались захватить советские автоматы. Боеприпасы к ним мы находили достаточно быстро — в партизанских лагерях. Случалось, что партизаны зарывали боеприпасы в землю…»[312]

По воспоминаниям другого члена команды, Франца Зиберта, «партизаны, скрывавшиеся в лесах и болотах, убивали до полдюжины наших солдат, прежде мы уничтожали их в бою»[313]. Действительно, порою во время крупных операций в особой команде было немало убитых и раненых. Дирлевангер неоднократно обращался с рапортами к вышестоящему командованию, чтобы в его часть прислали новую группу браконьеров. Просьбу командира удовлетворили только осенью 1942 г.

С марта 1942 г., когда команду Дилевангера стали активно использовать в борьбе с партизанами, в рядах части появились потери. Установить, сколько браконьеров погибло весной 1942 г., крайне трудно. Ни в оперативных документах, ни в сообщениях, имеющих отношение к деятельности зондеркоманды, этой информации нет. Пожалуй, единственным свидетельством о потерях среди подчиненных Дирлевангера в первые месяцы пребывания в Белоруссии является положительный отзыв, подготовленный 23 апреля 1942 г. Пюклером-Бюргхаузом. Отмечая упорство, с каким воевали штрафники, он предложил Главному управлению СС увеличить численность команды хотя бы до 250 человек[314].

Месяц спустя эту просьбу поддержал фон дем Бах. В своем письме в Командный штаб рейхсфюрера СС от 25 мая 1942 г. он указал на целесообразность того, чтобы формирование браконьеров расширили[315]. Тем не менее эти запросы никаких результатов не дали.

Насколько известно, в феврале — марте 1942 г. в особой команде СС служило около 160 человек[316]. В результате постоянного боевого применения численность личного состава сократилась. К маю 1942 г. под началом Дирлевангера находилось от 50 до 80 браконьеров. Чтобы решить проблему с некомплектом личного состава, было принято решение включить в команду подразделение коллаборационистов.

Как следует из сообщения от 28 мая 1942 г., Дирлевангеру подчинили 60 служащих полиции (11 унтер-офицеров и 49 рядовых), отобранных в учебном украинском батальоне вспомогательной полиции (Ukrainer Schutzmannschafts Ausbildungs-Bataillon). Этот батальон представлял собой формирование смешанного типа — кроме украинцев в нем проходили подготовку белорусы и русские, в недавнем прошлом советские военнопленные.

О том, как проводился отбор, рассказали в 1961 г. на судебном процессе в Минске бывшие члены команды. Так, Василий Ялынский[318] показал: «В мае 1942 г. меня из полицейского батальона перевели в батальон СС. Из строя нас отбирали немцы. Говорили выйти из строя, и никто с нами не разговаривал и ничего предлагал». Другой член команды, Алексей Стопченко[319], отмечал: «Однажды в полицейский батальон приехали три немца. Отобрав 35 человек, в том числе и меня, привели в батальон Дирлевангера и сказали, что теперь будем служить здесь». Александр Радковский уточняет: «В 1942 г., в мае, в батальон приехал белогвардеец Залесский и отобрал нас в группу Дирлевангера, которая размещалась в Печерске, где до войны была больница и дом отдыха»[320].