Последнее, что Лиза запомнила, это время на дисплее мобильного телефона – начало пятого. Видимо, потом она все-таки вырубилась.

Ее бы воля, она бы сегодня весь день провела в номере, просто лежала бы, накрывшись одеялом, и даже на телефонные звонки бы не отвечала. Но у нее и на это права нет. И плевать, что голова болит. Должна.

Откатав кусок своей произвольной, девушка отъехала к бортику и окинула лед взглядом. Помимо нее на катке находилось еще пять фигуристок, каждая из них со своим тренером. И только Лиза была одна. Нет, она прекрасно понимала, что Миронов не виноват в сложившейся ситуации. Она знала, что он и сам переживает, пожалуй, даже больше, чем стоило бы. И решение Ксюши остаться в Москве Лиза тоже поддерживала. Только все равно было грустно. Особенно сегодня.

Вернувшись в номер, девушка взяла в руки телефон. Пропущенный звонок от Стефана. Еще сообщение от родителей на электронной почте и смс от брата. Прочитав поздравление от Сергея, она написала в ответ «Большое спасибо, Сереж», а затем набрала другу. Мейл от родителей она прочитает позже, может быть, вечером или завтра утром.

Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Стефан взял трубку. Лиза почувствовала, что на глаза снова наворачиваются слезы: ей так его не хватало!

- Привет, Лизка!

Девушка смахнула слезинки. И почему расстояние не может вдруг сократиться до нескольких метров?

- Привет.

От его голоса стало тепло, но вместе с тем Лиза еще сильнее ощутила свое одиночество.

- С днем рождения тебя, малышка!

- Спасибо, Стефан, - прошептала она, задрав голову, чтобы унять слезы, но те все равно вырвались из глаз и потекли по лицу.

- Как же обнять тебя хочется…

- А ты представь, что я рядом, и я тоже представлю.

- За неимением лучшего… - В трубке раздался смешок. - Считай, что я тебя крепко обнял и поцеловал.

- Взасос? – Лиза улыбнулась сквозь слезы.

- А ты как думаешь?

- Думаю, что очень по тебе скучаю.

- Не грусти, - попросил Стефан, а Лизе почему-то стало еще больнее. – Лиз, я желаю тебе, чтобы у тебя всегда все получалось, чтобы у тебя всегда были силы двигаться вперед. А еще я очень хочу, чтобы ты встретила человека, который будет достоин тебя…

Он продолжал говорить, а Меркулова опустилась на край постели и уставилась в окно. Какой смысл сдерживать слезы, если ее все равно никто не видит?

***

Макс снова стоял у бортика. Произвольная программы Лизы полностью отличалось от короткой: другое настроение, другие эмоции, другое восприятие, да и сама девушка, скользящая по льду, какая-то другая. Было в этом ее прокате что-то пронзительное, пробирающее до самого нутра. Каждое движение дополняло музыку, сплеталось с ней, превращая мелодию в историю, вырисовывающуюся на глади льда легким кружевным узором. А может, это музыка дополняла то, что показывала Лиза…

В своем Одиноком сердце она выглядела настолько органично, что Самойлов почти верил ей. Почти. Белое платье из струящейся ткани подчеркивало невинный, чистый, невесомый образ, ее жесты, взгляды… Она будто ждала кого-то, бросалась в надежде увидеть, дотронуться, но натыкалась на пустоту. Поникшая, погружалась в свое одиночество, а потом снова бежала навстречу и опять напрасно.

Прокат получился хорошим, хотя и не идеальным – Лиза недокрутила флип и едва не упала при выезде с него. Будь это какой-нибудь турнир серии B, вряд ли подобные ошибки могли бы сильно повлиять на итоговый результат. После короткой программы Лиза занимала первое место, но разрыв между ней и двумя другими девушками, расположившимися на второй и третьей строчке турнирной таблицы, был слишком маленький, для того чтобы она смогла сохранить лидерство в случае чистых прокатов соперниц.

Москва, декабрь 2015 года

- Она молодец. - Ксюша выдохнула и оторвала взгляд от экрана ноутбука.

Во время проката Меркуловой ни она, ни Евгений, не произнесли ни слова. Лиза и в самом деле каталась отлично, с каким-то надломом. Это придавало выступлению особую драматичность, нужное настроение. Но Миронов понимал, что прокат дался его фигуристки тяжело и, если на том же Кубке России дело было в физическом недомогании, то сегодня сказывалось скорее эмоциональное состояние.

- Ты ей звонила? – спросил мужчина.

Он ощущал вину за то, что в такой ответственный момент не находится рядом со своей ученицей, не может поддержать ее. Врачи категорически запретили ему даже думать о том, чтобы сорваться в Екатеринбург, хотя, видит Бог, он порывался сделать это еще два дня назад. Они даже с Ксюшей немного погрызлись по этому поводу.

- Да. Пожелала ей удачи.

Синицина смотрела в монитор. Лиза и Макс проследовали в уголок слез и поцелуев, уселись на диван в ожидании оценок. Помахав рукой в камеру, фигуристка передала привет им с Мироновым.

- Евгений Александрович, скорее поправляйтесь и возвращайтесь в строй!

Она улыбалась, однако Миронов интуитивно ощущал ее настроение, чувствовал, что эта улыбка - только игра на камеру.

- Первой она не будет, - с досадой выдохнув, сказал Женя. – В лучшем случае - второй.

- Она в прошлом году седьмой была. - Ксюша повернулась к мужчине. Тот все так же вглядывался в монитор. Видно было, что он о чем-то задумался. – Жень, даже если она будет третьей, это очень хороший результат.

- Если она будет третьей, то на Европу может не попасть.

- Не все зависит от тебя. - Она положила свою ладонь поверх его. – В тройку она войдет, я уверена, а там посмотрим.

- Ты с днем рождения ее поздравила?

- Конечно, - с долей огорчения ответила Ксюша. – Если честно, я совсем забыла, что у нее день рождения. Этот твой аппендицит… Только вчера вечером вспомнила.

- Да чтоб его, аппендицит этот! – Миронов досадливо поморщился.

Из динамиков, наконец, послышался голос диктора, и Женя замолчал, в напряжении ожидая вердикта судей.

Екатеринбург, декабрь 2015 года

По результатам произвольной Лиза стала третьей. Спортсменке, занявшей второе место, она уступила меньше балла. Но сумма очков за обе программы позволила Меркуловой занять вторую строчку турнирной таблицы. Свои программы осталось продемонстрировать еще двум участницам, однако вероятность того, что они сумеют показать лучший результат, была невелика.  Встав с диванчика, Меркулова забрала из рук Макса свою олимпийку и пошла прочь.

Ни до, ни после ее выступления они не разговаривали. Лизе вообще казалось странным, что он пришел. Зачем? Ответа на этот вопрос она не знала. Может быть, затем, чтобы лишний раз потрепать ей нервы, а может, просто потому, что его просила об этом Ксения. В любом случае Лиза сделала все, что смогла. Сегодня прокат дался ей как никогда трудно: музыка зеркалом отражала все то, что творилось у нее внутри. Выворачивать душу перед людьми, сидящими на трибунах… Это было пыткой. Медленной, мучительной пыткой. А еще Самойлов у борта…