я ела, мне всегда солёности нравились, тем более домашние. Приглядевшись к её фигуре, обратила внимание, что грудь у неё тоже подозрительно увеличилась, если она, конечно, импланты не вставила, хотя уж в этом-то она бы мне призналась. — Ну что сидишь? Давай распечатывай, пробовать будем! — велела она мне, довольно потирая ладошки.

— Ма-а-ам! Ты беременна? — напрямую спросила я её. Ну а чего юлить? Мы взрослые люди, давно состоявшиеся.

Щёки родительницы покрылись румянцем.

— Что? Так заметно? Ах да, конечно заметно, — произнесла она посмотрев на банки и, глубоко вздохнув, уселась за стол напротив меня.

— Теперь-то хоть скажешь, с кем встречаешься? — задала я следующий вопрос.

Всё это время мать так и продолжала держать меня в неведении о своём любовнике, как бы я её ни пытала. А потом я смирилась и перестала спрашивать. Но сейчас-то она должна сказать, сейчас ей некуда деваться.

Родительница обречённо махнула рукой и чуть не плача ответила:

— Да мы уже расстались месяц назад.

— В смысле?!

— А чего ты удивляешься? Мы оба немолодые. У него своя устоявшаяся жизнь, у меня своя. У каждого свои взгляды и вкусы. В общем, не сошлись характерами.

— А ребёнок?

— Что ребёнок?

— Он знает о нём?

Мама опять смущённо покраснела.

— Нет. И я не собираюсь ему говорить.

— Мама! Так нельзя!

— Ещё как можно! Боюсь я ему говорить. Не знаю как он к этому отнесётся. У него уже есть два сына взрослых, давно живут самостоятельно. Ему, в свои пятьдесят шесть, по всем правилам дедом надо становиться, а я тут ему ещё одного ребёнка навяжу.

— Но ведь это его ребёнок! Погоди-ка… — меня вдруг осенило. Как-то я не сразу ухватилась за информацию про два взрослых сына и возраст. Почему-то на ум пришёл только один человек… — Я его знаю?!

Мама стыдливо закусила губу и прикрыла глаза рукой.

— Да, — тихо ответила она, всё ещё боясь посмотреть на меня. — Отец твоего доктора.

Ничего себе новости! А я так надеялась, что она с моим отцом сошлась. Оказывается, я до сих пор глупая, наивная девчонка! Хотела бы я возмутиться на этот счёт, но вовремя взяла себя в руки. Моя мать — взрослая женщина, я не имею право её упрекать в том, что она тоже хочет счастья, пусть даже, по-моему мнению, встречается не с тем мужчиной…

Мягко убрав руку от её лица, я задала следующий важный вопрос:

— Давно ты с ним?

Мама вообще стала пунцовой, как варёный рак.

— Давно.

— Сколько давно?

— Практически сразу после похорон его жены.

— Мама!

— Знаю! Знаю, что это аморально! Сорок дней не прошло и так далее, но так уж произошло, мы оба были не подвластны сами себе! В тот день, когда он принёс тебе в больницу доказательства невиновности Игоря, я была так ему благодарна, что готова была сразу расцеловать, как только из палаты твоей вышли. Но я сдержалась, всё-таки ещё в своём уме. А когда из больницы вышла, и он вдруг с водителем своим подъехал на шикарной машине и предложил меня довезти — как я могла отказаться? По пути мы в ресторан решили заехать, чтобы просто пообедать и заодно помянуть его жену. Он первый, между прочим, предложил, я не навязывалась! Ну мы выпили, закусили, Коля начал мне жаловаться на несправедливость жизни. Рассказывал, какая потрясающая женщина была его жена. Что он столько лет любил и берёг её, был верным мужем, а судьба забрала её у него… Он выглядел таким несчастным, мне так стало его жаль, что я обняла его и сказала: «Как же повезло вашей жене! Вот я всю жизнь мечтала о таком муже, а мне одни кобели попадались». В общем, в итоге он уже начал меня жалеть. Сама пойми, его жена очень долго болела, мужик голодный, у меня тоже долго никого не было, ну и… понеслось. Утром мы почти одновременно проснулись в его гостиничном номере и чуть не сгорели со стыда. Извинялись друг перед другом, боялись в глаза посмотреть… — Мама опять досадливо махнула рукой и добавила: — Оба пообещали, что этого больше не повторится, полтора месяца держались, а потом… Он опять первым позвонил, пригласил к себе в гостиницу, обсудить нашу общую проблему. Узнал, что ты всё-таки намерена развестись, несмотря на все его старания. Я приехала, по-началу всё шло цивильно — ужин, дорогое вино… Коля пытался меня убедить, чтобы я на тебя повлияла как мать. Я начала объяснять, что ты давно вышла из-под моего влияния, а он вдруг накричал, сказал, что теперь понимает, в кого дочь такая эгоистка. Я не удержалась и плеснула ему в лицо содержимое бокала. Николай сначала ошарашенно уставился, а после… — Мама, сдерживая смех, поджала губы, а я представила себе всё в картинках и тоже не могла сдержать улыбки, потому что прекрасно поняла, чем всё продолжилось. Стыдливо улыбаясь, мама проговорила: — Между прочим, мужчина он хоть куда. У меня даже в молодости такого страстного не было. — Перестав улыбаться и тяжело вздохнув, произнесла: — Так мы и встречались с ним несколько месяцев. От детей решили скрывать, боялись, что осудите.

Мама завершила признание и осторожно посмотрела на меня, ожидая реакции. Я сидела, поставив локоть на стол и подперев щёку кулаком, внимательно её слушала.

Поняв, что уже всё, продолжения больше не будет, улыбнувшись, вымолвила:

— Прям как в любовном романе.

Родительница легко вздохнула и рассмеялась.

— Скажешь тоже. Какой тут роман, так, безумие на старости лет.

— От этого безумия у тебя будет ребёнок, — напомнила я, и мама загрустила.

— Сама не понимаю, как это произошло, я ведь считала, что у меня менопауза.

— Ага, многие женщины в твоём возрасте так считают, далеко не первый случай такого заблуждения.

— Ты-то откуда знаешь?

— По рассказам сотрудниц. Я ведь в женском коллективе работала.

— Ах да, ты же у меня бухгалтер, — как бы вспомнила родительница и опять загрустила. — Ума не приложу, что делать. Страшно мне рожать, да и стыдно.

— Чего стыдишься? Говорю же — не первый случай! Акушерки в роддоме уже привыкли к возрастным мамочкам, никто тебе и слова не скажет. И вообще, ты ещё молодая! Тебе всего сорок шесть. Так что не выдумывай, вынашивай и рожай мне братика или сестрёнку.

Мама почему-то заплакала.

— Лика, ты у меня такая замечательная, — вымолвила она и совсем разрыдалась.

Я подошла к ней, обняла, погладила по спине, после заставила подняться, подвела к раковине и начала умывать, как маленькую.

Подав ей одноразовые кухонные полотенца, смеясь, произнесла:

— Тебе не кажется, что