Солдаты недоуменно покосились и пожали плечами: такой поворот событий их явно поставил в тупик. Сначала фары попытались скрутить, потом морду набили, а теперь помыться предлагают. И тут Садыков начал впечатляющую демонстрацию: затопил нашу мобильную баню и в несколько минут споро развернул душевую кабинку.

Минут через двадцать я наблюдал совершеннейшую идиллию и взаимопонимание.

Контрактники-гости, вымывшись и завернувшись в одно на двоих армейское синее одеяло, выданное Садыковым, пялились на стиралку-вошебойку, пыхавшую паром, живо обсуждали недостатки в конструкции и пытались что-то доказать водиле, защищавшему свой инженерный талант. К ночи контрактники ушли, отпросив с собой Садыкова.

«Зампотех» вернулся только под утро, часов в пять, с красными от сварки и недосыпания глазами, с новыми фарами для «пожарки» и еще какими-то железяками в полиэтиленовом мешке.

Поспав буквально с часок, Садыков взял себе в сопровождение одного вооруженного разведчика, попросил у меня ракет для чейнджа с «властителями водяных гидрантов» и убыл за водой. Оказывается, на насосной станции был установлен график заправки, но хитрый татарин договорился с кем-то там и приезжал на заправку раньше всех и не стоял в очередях.

Часов в семь проснулся направленец и в ужасе начал собираться, мечась по командирскому отсеку, кляня меня за то, что я его не разбудил, и обвиняя во всех смертных грехах, в том числе и спаивании непосредственного начальства.

Я посоветовал ему не торопиться, а принять душ и позавтракать, ибо я лейтенант «прошаренный» и все необходимые движения в сторону начальства сделал еще вчера, заполучив в свое распоряжение БТР с экипажем и сдав все трофеи и отчетную документацию. Сделав страшные глаза, я с ужасом рассказывал, как требовали направленца всякие генералы, а я, бедолага в ничтожнейшем звании лейтенанта, смог отстоять горячо любимого всеми моими бойцами и мной лично майора.

Закончил описание своих подвигов тем, что неизвестный генштабист решил сам лично прибыть к нам и не тревожить направленца.

Майор выслушал меня, спросил, не вру ли я, потом, обозвав меня евреем, побежал в душ, предусмотрительно раскочегаренный дежурным разведчиком. Стараешься, стараешься, и в результате тебя обзывают евреем — вот она, благодарность от вышестоящего штаба. Ну ладно, пора ехать.

БТР выплеснул из-под колес приличную порцию грязи, его немного понесло юзом, я чертыхнулся и отвесил подзатыльник водителю. Водила повернулся ко мне, сверкнул стеклами очков-консервов и проорал:

— Дык все нормально, командир, я всегда так торможу…

Вчерашний полковник сидел в курилке возле калитки с каким-то мужиком и что-то показывал ему на карте в планшете.

Спрыгнув в жирную грязь, я побрел к полковнику, раздумывая, чем нам грозит его визит, что это за мужик рядом с ним, облаченный в серо-камуфлированный костюм и обвешанный гранатами, пистолетами, автоматами, как новогодняя елка.

Полковник, увидев меня, даже привстал и, игнорировав мое уставное приветствие, поздоровался за руку. Незнакомец зыркнул на меня из-под черной шапочки, натянутой по самые брови, и сделал вид, что снова изучает карту.

Полковник-москвич расспросил меня о состоянии группы, отдельным пунктом упомянул боевитость и бесстрашность нашего направленца, который, судя по моему рассказу, не вылазил с наблюдательных пунктов, выискивая наиболее удобные пути вывода разведчиков в тыл боевикам. Представленный мне как майор Осипов незнакомец сухо кивнул и даже не привстал, сложил карту в летный планшет и молча начал слушать полковника. Из пространной речи я понял только одно. Товарищ майор и его подчиненные будут работать с нами. Задача стояла именно та, которой я опасался. Мы попремся в город. Что будет делать Осипов и его подчиненные, мне не довели, видно, не моего ума дело. Просто обеспечиваем вывод в указанный район, обеспечиваем огневую поддержку, организуем базу и ждем выполнения задачи, в дальнейшем обеспечивая эвакуацию. Задача как задача, вроде бы и ничего сложного. Ну, а если с другой стороны посмотреть? Может получиться ситуация, в точности повторяющая ту, что произошла с ВВшниками, когда они вздумали организовать совместный разведывательный отряд.

В группе худо-бедно налажено управление. Боевой и походный порядок отработаны, а мне большего и не требуется. Сейчас же предстоит работать с незнакомым подразделением. На словах можно обговорить все, но никогда не помешает отработать все это дело на практике и немножко потренироваться. Если боец начнет размышлять в ходе огневого контакта, за кем и куда он бежит и что ему дальше делать, то толку никакого уже не будет. Разведчик должен делать все на автомате хотя бы несколько первых минут боя и, вынеся свою тушку из-под прямого огня и заняв позицию, уже вслушиваться в команды и наблюдать за своими напарниками. Тут же придется заново ломать установленный порядок и что-то придумывать, обсуждать и решать. Да и пойдет ли майор Осипов на какое-либо взаимодействие и согласование?

Полковнику вытащили из десанта кусок автомобильного сиденья под задницу, майору досталась грязная подушка, я, полувысунувшись из люка, устроился на командирском месте.

Надеюсь, что наш направленец привел себя в порядок и изображает бурную деятельность, иначе может предстать перед начальством в нелицеприятном виде. Ну ладно, не мне учить старого опытного майора. Поехали…

Все было нормально: лишних людей возле КамАЗа не наблюдалось, группа крутилась неподалеку, то рассыпаясь, то перестраиваясь в различные порядки.

Направленец сидел на стульчике, мирно попивая чаек, и с интересом рассматривал план города. При виде полковника, неловко спрыгнувшего с брони, он степенно привстал, вразвалочку подошел и не торопясь представился.

Из-за кабины выглянул заспанный Садыков, увидев полковника, округлил глаза и юркнул обратно.

Высокий гость осмотрел наше подвижное жилище, поудивлялся конструкции душа и вошебойки, задал парочку вопросов. Понятно, ничем помочь он нам не может, да и не его это забота. Каким бы ни был начальник спокойным, доброжелательным и сочувствующим, он все равно начальник, да тем более из Москвы; задачу он подкинет даже не раздумывая, а вот согласовать, обеспечить всем необходимым — это уже проблемы местных боссов, да и мои личные.

Разведчик, дежуривший на импровизированном ПХД[8], поставил стол, застелил его чистой плащ-палаткой и поплелся греть на гибриде паяльной лампы и печки чайник.

Начальство и майор Осипов расселись за столом, разложили карту и план города. Начали совещаться. Как и говорилось раньше, я со своим подразделением выполнял роль боевого обеспечения майора и его группы. Мне показали, куда надо выдвинуться и в каком районе развернуть базу; дальше уже не наша проблема, дальше мы просто сидим и ждем в готовности поддержать огнем и обеспечить эвакуацию. Действовать предстояло чуть ли не в самом центре города, недалеко от так называемой «Минутки». В основную задачу меня не посвящали, да и не очень-то хотелось ее знать. На мой вопрос, сколько в районе боевиков, где находятся наши войска, как будем взаимодействовать и с кем, кто поддерживает, никто не ответил. Осипов посмотрел на меня как на некое глупое неразумное существо и хмыкнул в бороду, полковник помекал, сказал, что разузнает что-нибудь в оперативном управлении, и недолго думая возложил эту задачу на нашего направленца. Меня отослали подальше, дабы я не мешал своими вопросами. Прихватив план-схему города, я пошел в сторону своей группы, пытаясь по памяти вспомнить район.