Теперь Лотти узнала, откуда у Хайдена этот шрам за ухом. Узнала она и о том, сколько бессонных ночей пришлось провести Хайдену, ожидая, пока доктору удастся в очередной раз влить его любимой дочери порцию снотворного.

Лотти еще раз сочувственно покосилась на шрам и сказала:

– Мне кажется, Аллегре нужна не доза лауданума, а небольшая встряска.

– Имей в виду, я ни разу в жизни свою дочь и пальцем не тронул! – грозно предупредил Хайден.

Лотти посмотрела на него – такого большого, сердитого. Посмотрела и пожалела о том, что Хайден давно уже не трогал хотя бы пальцем ее саму. А как было бы приятно, если бы он вновь положил свою руку на ее грудь, нежно обхватил ее ладонью, словно погрузив в чашу, а потом наклонился бы и протянул губы к…

Дверь затряслась от нового вопля, долетевшего из спальни Аллегры.

– Результат налицо, – сказала Лотти. – Если бы ты вздул ее хотя бы разок, глядишь, все мы сегодня могли бы мирно спать в своих постелях. Будь любезен, скажи, по какой причине она бунтует сегодня? Очевидно, из-за вашей ссоры в классной комнате?

– Не совсем, – Хайден слегка отступил в сторону и потер ладонью шею. – Я сказал ей, что отправлю ее в школу, если она не извинится перед тобой в присутствии всех слуг. И добавил, что это мое окончательное решение.

Лотти почувствовала тепло под сердцем. Вот уж не думала она, что Хайден так яростно вступится за ее доброе имя! Однако в голове Лотти сразу же промелькнула другая, менее приятная мысль. Мысль, которая заставила Лотти запаниковать. «Ведь если он отправит Аллегру в школу, то ему не нужна станет гувернантка!»

Лотти подошла к двери и решительно взялась за ручку.

– Я тебя предупредил, – напомнил ей Хайден. – Могу повторить: слова на нее сейчас не подействуют. Они на нее вообще никогда не действуют. А уж во время припадка сумасшествия и подавно.

Лотти бросила на него недовольный взгляд через плечо и ответила:

– Хорошо, будем считать, что она сумасшедшая, пусть даже буйная.

Лотти открыла дверь и направилась к спальне Аллегры. Мегги, заметив ее приближение, заметно заволновалась, попыталась вновь перегородить своим телом дорогу, но вышедший в коридор вслед за своей женой Хайден коротко скомандовал:

– Пропустить!

Горничная тревожно взглянула на Лотти, но ослушаться хозяина не посмела и распахнула перед нею дверь, а сама поспешила укрыться в объятиях Джима.

Лотти ни разу не споткнулась и не замедлила шаг, даже когда над самой ее головой просвистел фарфоровый таз для умывания и разлетелся на мелкие осколки, разбившись о стену в считаных сантиметрах от того места, где стоял Хайден. Он ринулся было вслед за Лотти, но она захлопнула дверь спальни перед самым его носом.

Аллегра металась по комнате, ища, что еще можно было швырнуть в голову вошедшей. Все в спальне оказалось перевернутым вверх дном. Лицо Аллегры было красным, перекошенным от злости и по нему текли слезы. Лотти спокойно рассматривала девочку, и та, громко завизжав, схватила за ногу подвернувшуюся ей куклу и подняла ее над головой.

– На твоем месте я не стала бы этого делать, – громко заметила Лотти.

Аллегра замерла с поднятой рукой, а Лотти тем временем повернула в двери ключ.

Затем Аллегра медленно опустила куклу и сказала, дико глядя на Лотти:

– Разве тебя не предупредили, что ко мне нельзя подходить, когда у меня припадок? Я… я не отвечаю за себя. Могу ударить тебя, исцарапать или… или даже укусить! – и она показала свои острые зубки.

– Если ты сделаешь это, я тоже тебя укушу, – ответила Лотти. – Мне не привыкать, я однажды самого короля укусила.

У Аллегры от неожиданности отвисла челюсть.

– Какого короля? – растерянно спросила девочка. – Английского?

– Именно. Тогда, чтобы оттащить меня, потребовалось шестеро охранников. Или их было восемь? Не помню.

На самом деле их было трое, но Лотти решила, что капелька преувеличения не повредит.

Она подошла к кровати, на которую вскочила Аллегра. Девочка отпрянула назад, прижалась спиной к стене и вновь закричала, хотя и не так уверенно, как прежде:

– Я тебя предупредила! Не подходи ко мне. Если подойдешь, я… перестану дышать и посинею.

– Начинай, не стану тебе мешать, – ответилаЛотти, присела на краешек кровати и улыбнулась, выжидающе глядя на Аллегру.

Та теперь скорее растерянная, чем разъяренная, глубоко вдохнула, надула щеки и задержала дыхание. Лотти спокойно, вполголоса, считала секунды. На счет тридцать пять Аллегра сдалась, с шумом выдохнула воздух и откинулась на подушку.

– Боюсь, слабовато, – покачала головой Лотти. – Однажды, когда моя сестра отдала за чаем последнее пирожное не мне, а брату, я сумела задержать дыхание больше чем на две минуты. Джордж тогда ползал вокруг меня на коленях и умолял, чтобы я взяла то злосчастное пирожное.

Аллегра села и нагнула голову, словно бык, приготовившийся к броску.

– Если ты не уйдешь из моей комнаты, я закричу, – пустила она в ход свое последнее оружие.

Лотти только улыбнулась.

Аллегра раскрыла рот.

Лотти закричала.

О, это был крик мастера, крик, который наверняка был слышен далеко за пределами дома. Если бы к этому моменту в спальне Аллегры оставалась хоть одна неразбитая стеклянная вещь, она разлетелась бы от этого крика на мелкие кусочки.

Как только крик затих, в дверь принялись барабанить, и мужской голос выкрикнул имя Лотти. Затем дверь сорвалась с петель и рухнула в спальню, а в проеме появился Хайден. Он удивленно замер, обнаружив Лотти сидящей на краешке кровати с милой улыбкой на губах. Аллегра лежала, свернувшись клубком и зажав уши ладонями.

Вслед за Хайденом в спальню вошла Марта, а за ней какой-то седобородый джентльмен, в котором Лотти без труда узнала местного доктора.

Не переставая всхлипывать, Аллегра скатилась с кровати, бросилась к Марте и, прижавшись, обхватила ее руками.

– Марта, попроси, пусть она уйдет! – испуганно воскликнула девочка. – Клянусь, я буду хорошей, сделаю все, чего хочет папа! Только пусть она меня не кусает и никогда больше не кричит!

Лотти медленно поднялась с кровати. Хайден смотрел на нее так, словно она была великаном Аттилой и Жанной д’Арк в одном лице.

– Думаю, что теперь она уснет, – сказала ему Лотти и добавила, повернувшись к доктору: – Без лауданума.

Она подобрала подол своего платья и величаво выплыла из спальни. Когда Лотти проходила по коридору, Мегги, Джим и остальные слуги смотрели на нее с трепетом и уважением.

– А мы думали, что юная мисс убила вас, миледи, – пролепетала Мегги. – Я никогда еще не видела хозяина таким, ведь он растолкал всех и сам, своим плечом выбил эту дверь.