– Да. Надеюсь, это было не последнее слово приговоренного?

– Приговоренного. Но, думаю, не последнее… Как ты объяснишь произошедшее? – спросила она, кивнув на дверь, за которой находилась приемная.

– Думаю, что вы пророк, Варвара Карловна. А Вадим Тарыгин… Думаю, лучше обойтись без пафоса. Тарыгин просто козел. Все-таки разболтал…

– Если это он ударил по нашим воротам, то с твоей подачи.

– Я бы сказал, с моей ошибки, – поправил начальницу Артем. – Да и гол не забил.

– Не знаю, не знаю… Боюсь, нам теперь придется попрыгать. Похищение и подлог – дело серьезное. Даже если это пиар-ход, нам все равно придется работать. Хотя бы для того, чтобы разоблачить ловкачей…

– А если все-таки похищение? Реальное?

– Ты сам как думаешь? – серьезно, без подначки спросила Варвара Карловна.

– Возможно все. И я думаю, надо плясать от печки. У нас есть фоторобот Викентия, скажем так, Арнольдовича, и, как мне кажется, вполне реалистичный. Надо бы объявить его в розыск. Найдем его, и все встанет на свои места…

– Объявим, – не раздумывая, согласилась Вештель. – Что ты там говорил про поклонников Маши Светловой?

– Да так, засветилась одна мыслишка. Может, лишнее, может, ложный ход…

– Ложный ход – понятие относительное, он может завести в тупик, а может вывести к истине. Но даже тупик – это результат. Знаешь, как в лабиринте, чем раньше ты упрешься в тупик, тем скорей повернешь обратно, чтобы искать правильный путь…

– Просмотрю поклонников, – кивнул Артем.

– Но прежде всего надо бы заняться Финковским. Возможно, он мутит воду. Возможно, он инсценировал похищение Светловой и восхождение некой Сирены. Что, если в его ресторанной душе еще не умер продюсер?

– Логично. А как же программа «Розыгрыш»? Может, она тоже причастна к инсценировке?

– Она может быть причастна только к розыгрышу. А диск с песней Сирены-Светловой – зачем им это?

– Вот и я думаю, что незачем.

– Но все равно надо бы поработать в этом направлении. Вдруг в составе съемочной группы обнаружится Викентий Арнольдович. В чем я, в общем-то, сомневаюсь. Мнение мое субъективное, поэтому нуждается в опровержении… Работать будешь в паре с Крякиным.

– Его утвердили в штат?

– Да, с этим все в порядке. Он сейчас в Питере, уладит дела и завтра будет… Или послезавтра. В общем, будет… Да, должна показать вам ваш кабинет, – с какой-то неловкостью в голосе сказала Варвара Карловна.

Артем учуял подвох и не ошибся. К счастью, обошлось без козней. Просто Варвара Карлова не располагала другими помещениями, кроме кладовки в конце общего коридора на первом этаже. Комнатка метра три на четыре, зарешеченное окно с облупленной рамой, небеленые стены, изветшалый линолеум на полу – бугристый, в дырах; стеллажи с архивным хламом, лопаты, грабли.

– Лучше что-то, чем ничего, – философски рассудил Артем, обозревая эту кладезь канцелярской пыли.

Переминаясь с ноги на ноги, Вештель молча и неуклюже кивнула.

– Ну что вы в дверях стоите, Варвара Карловна? Проходите, чувствуйте себя как дома.

– Только ерничать не надо. Чем богаты, тем и рады.

– Так я и радуюсь. Нет, серьезно, мне здесь нравится. Окно есть, дневной свет…

– Можно людей найти, убрать ненужное, сделать ремонт…

– Уже нашел, – с самым серьезным видом сказал Артем.

– Ты знал, что я отдам вам эту кла… это помещение?

– Нет, я знаю, что у меня есть мужские мозолистые руки… Знаете, что такое дембельский аккорд? – спросил Артем.

– Что-то слышала.

– И я слышал, но работать не приходилось…

Он хорошо помнил, как перед увольнением в запас ротный определил ему фронт работ – на пару с Васькой Кухнаревым побелить стены в казарменной бытовке. Они уже нашли известь, кисти; собирались приступить к работе, когда роту подняли по тревоге и бросили на зачистку отдаленного аула, в котором уже поработал спецназ ФСБ. Но, увы, не все уцелевшие боевики ушли в горы, один спрятался в погребе крайнего дома. Он-то и застрелил дембеля Ваську Кухнарева, когда тот сунулся осматривать облюбованный им погреб. Артем, к счастью, тогда не растерялся, поэтому остался жив. И за Ваську заодно отомстил…

– Я здесь поработаю, – печально улыбнулся он. – Только это не дембельский аккорд. Скорее, салажья повинность. Я же у вас молодой…

– Хорошо, если еще и ранний. Пока все нормально, Гончар, – милостиво улыбнулась Варвара Карловна. – Продолжай в том же духе…

Она ушла, и Артем закатал рукава – пока что в фигуральном смысле. Сначала надо было разобраться, куда девать архивный хлам, очистить помещение. Инструменты купить, материалы, организовать доставку. И тогда уже начинать работу…

Он мог бы обратиться в фирму, нанять бригаду отделочников, но ему вовсе не хотелось щеголять своими финансовыми возможностями, а если точнее, тем, что заработали для него родители. В отделе особых расследований хорошо блистать «особыми» талантами – вот к этому и нужно стремиться. А хвастать достижениями своей семьи – может, и не смешно, но уж точно неприлично…

Выстрел отозвался легким толчком в руку, но шум потерялся в наушниках.

– Здорово, Миша, как дела? Да, насчет кредита звоню, поможешь?

– Чего ж не помочь хорошему человеку?

Снова выстрел. Но разговор продолжается.

– Ресторан хочу открыть, пять миллионов нужно.

– Да хоть десять. Наш процент ты знаешь…

Артем отложил в сторону монтажный пистолет, потянулся к ноутбуку, включил следующий разговорный файл.

– Павел Родионович, это Гнутов звонит. Ну, вы меня помните. Вы меня еще отпускать не хотели…

– Что тебе нужно, Гнутов?

– Вот, решил, что зря от вас ушел. Хороший шеф-повар всегда в цене. Хочу вернуться.

– Умерла так умерла. Гуд-бай, Гнутов!

На этом разговор между Финковским и его бывшим шеф-поваром закончился. И в прошлом – все такая же бесполезная муть. И с банкирами Финковский общался, и с поставщиками, и со своими сотрудниками… С кем угодно, но только не с теми, через кого можно было выйти на Машу Светлову. Как будто и не было ее в его планах.

Артем прослушал последние три телефонных разговора и выключил компьютер. Хватит с него на сегодня шпионской мишуры. Сейчас прикрепит к полу последний фанерный нарезок, и можно ехать домой. Время уже позднее – первый час ночи.

Так он и работал последние дни. Вештель помогла ему с постановлением на прослушивание телефонных разговоров, а с операторами сотовой связи Артем уже договорился сам и «жучок» на стационарную линию тоже своими руками установил. Разговоры поступали на приемник, с которого он потом снимал запись, чтобы прослушать в кабинете за чашечкой строительной грунтовки. Это можно было бы назвать совмещением полезного с приятным, если бы он точно знал, что приятней – подслушивать чужие разговоры или ремонтировать свой кабинет? И что полезного в том и другом?