— Но…

— Паш, как я мог иначе поступить? Мы же с одного детдома все. С тобой и с Настькой. Я же знаю, что остальные ребята, как узнали, дали сколько смогли. Сивый с Щербатым даже точку Старикова накрыли, чтобы денег достать…

— Ищут их теперь, дураков… Стариков из-под земли достанет и туда же опять закопает, — печально вздохнул Паша.

— Не закопает. Не ссы, Одноглазый, — взлохматил Лёня волосы Пашке. — Умер Стариков. Вчера вечером.

— Умер? — удивился тот.

— Умер, — подтвердил Лёнька. — Но впредь думайте головой, кого и когда брать.

— Повезло нам, — ответил Паша. Повисло молчание. Оно не было тягостным. Просто, каждый о чем-то своем думал.

— И что, прямо так… кишками? — спросил Паша Одноглазый. Лёнька кивнул.

— Я ж, просто со злости тогда сказал… в запале, — Лёня пожал плечами. Вновь помолчали.

— Спасибо, — тихо сказал Паша.

— Не за что, — тихо ответил Лёня. — Обращайся. На то и нужны друзья.

Под самое утро в квартиру вернулся Лео. Он был уставший, запыхавшийся, вспотевший. В каждой руке держал по дипломату. На спине его болтался школьный рюкзак.

— Что с тобой? — удивилась и немного испугалась Анна.

— Лифт не работает, — пожаловался Леонид. — Пришлось по лестнице подниматься. Устал, запыхался…

— А что в дипломатах? — поинтересовалась девушка.

— Деньги. Крупными купюрами! Тяжелые, дрянь такая!

— Откуда же? — окончательно успокоилась девушка. Раз парень шутит — значит все в порядке.

— Казнил одного маньяка по просьбе друга, попутно грабанул двух авторитетов. Перся потом пешком через полгорода. Почувствуй себя вьючным ослом называется…

— Проходи уж, народный мститель, — усмехнулась Анна. — Ужинать будешь?

— Естественно! — отозвался Леонид из своей комнаты. — Только душ приму по-быстрому, а то вспотел, как свинья.

— Хорошо, я как раз разогрею все, — крикнула Анна с кухни.

Через пятнадцать минут уже чистый, посвежевший и лучащийся довольной улыбкой Лео, сидел за столом и вдыхал божественный аромат поставленной перед ним пищи.

— Анна! Ты просто сокровище! Что бы я без тебя делал? — восхитился он, вонзая вилку в жареную картошку.

— Давился бы покупной дрянью из круглосутки, — усмехнулась девушка. — Где бродил-то?

— Так выступление было сегодня. Помнишь, я тебе говорил месяц назад?

— Помню, — подтвердила она. — И как результат? Удачно?

— Да как сказать, — задумался он. — С одной стороны — выступил я хорошо, шоу устроил незабываемое, денег мне отвалили не скупясь…

— А с другой?

— А с другой — больше мне там не выступать. Слишком уж яркое шоу вышло. Повторить не получится. Придется что-то другое придумывать.

— Жалеешь?

— Нет конечно, — удивился юноша. — Я никогда ни о чем не жалею. Сделал — это факт, данность, с которой надо работать дальше. Не сделал — то же самое. Смысл думать, что было бы, если бы? Думать надо до, а не после.

— Интересная позиция. Жаль не все и не всегда способны ее придерживаться.

— Логичная, всего навсего, — пожал плечами юноша, продолжая уплетать картошку за обе щеки.

— Спать пойдешь, Логичный ты наш? — улыбнулась девушка.

— К сожалению, нет, — отозвался Леонид. — У меня через полтора часа занятия в студии начинаются, потом тренировка по фехтованию, а днем надо будет с другом повидаться, дело одно уладить. Потом в другой студии занятие. Ну а вечером же Лерка придет, мы ж с вами договаривались позаниматься сегодня. Так что не судьба подремать…

— Я могу Лерке позвонить, сказать, что ты сегодня занят, — предложила Анна.

— Не-не-не! Обещал, значит сделаю! Мое слово крепко. Это хорошо для бизнеса, — отрицательно помотал вилкой Леонид.

— Какого бизнеса? — удивилась Анна. — Ты же безработный.

— Для любого бизнеса, — наставительно пояснил юноша. — Ведь это же логично!

— Логично — не всегда правильно, — таким же тоном ответила Анна.

— Как это? — буквально завис он. — Не понимаю.

— И не поймешь. Это не понимать, это чувствовать надо.

— Женщины!.. — с совершенно непонятной интонацией проговорил он, вкладывая в одно слово весь свой опыт общения с этими мозговыносящими нелогичными существами.

— Что-то против нас имеешь? — угрожающе подняла половник Анна.

— Нет-нет, что ты! — сразу же выставил руки в защитном жесте Леонид. — Я люблю и уважаю женщин! — в притворном ужасе воскликнул он. И тише добавил, — Больше, конечно, люблю, чем уважаю…

За что тут же получил легкий удар тем самым половником по лбу.

— Ай-ай-ай! Сдаюсь-сдаюсь!

— Доедай давай, — наставительно заметила она. — Нечего за столом болтать!

— Хорошо-хорошо! Когда я ем, я глух и нем! А также быстр и ангельски хитер! — улыбнулся Леонид, вновь набрасываясь на картошку.

* * *

В одном из кафе на набережной за столиком в пластиковом кресле сидел мужчина. Высокий, спокойный, коротко-постриженные остатки волос сохранившиеся по бокам его почти полностью лысой головы, когда-то бывшие темными, нынче были пегими от седины, точно также, как и аккуратная «круглая» борода, красующаяся на его лице.

На переносице его красовались стильные прозрачные компьютерные очки. На столе перед ним покоился разложенный ноутбук с активированным голографическим экраном и клавиатурой.

Из одежды, мужчина носил синюю «джинсовую» рубашку с коротким рукавом, синиие же джинсы и мягкие замшевые туфли.

Он расслабленно пил кофе из белой керамической чашки, придерживая другой рукой блюдце и рассеянно проглядывал что-то на экране своего ноутбука, время от времени слегка шевеля пальцем, на котором было надето кольцо-манипулятор, пришедшее с течением времени и технического прогресса на смену компьютерной «мышке» и тачскрину.

К столику подошла девушка в летнем элегантном черно-белом платье с глубоким декольте и без рукавов. На ногах у нее были черные туфельки-босоножки на высоком каблуке. На плече висела маленькая сумочка.

Сама девушка имела небольшой рост и хрупкое телосложение, тонкие, правильные черты лица, светлые прямые волосы, постепенно темнеющие к корням, длиной чуть выше плеч. Она была молода, даже более того, ее можно было назвать почти что девочкой. На взгляд ей можно было дать не больше семнадцати.

И она была красива. Не то, чтобы яркая неотразимая красотка, нет. Но взгляды мужчин как-то сами собой притягивались к ней, прилипая и не желая покидать столь притягательный объект.