Когда они обнаружили Джерри у одного из амбаров, настроение у Фалька было хуже некуда. Джерри просто неподвижно стоял, опершись о метлу. Заметив их, он явно удивился. Бросил нервный взгляд в сторону жены.

— Не знал, что ты приехал, — сказал он Фальку, когда тот вручил ему одну из кружек.

— Он помогал мне там, в доме, — ответствовала Барб.

— А. Ну да. Спасибо, — голос у Джерри был какой-то неуверенный.

— Дел там еще полно, если ты вдруг решишь перестать валять дурака здесь, — Барб чуть улыбнулась. — Ты тут, похоже, продвинулся еще меньше, чем я.

— Я знаю, прости. Оказалось, это тяжелее, чем я думал. — Джерри повернулся к Фальку. — Я подумал, пора нам это принять.

Он посмотрел в сторону дома.

— Слушай, может, там есть что-то, что тебе нравится? Фотографии? Что угодно? Мы будем рады.

Фальк и вообразить не мог, как можно захотеть забрать что-либо из этого кошмарного дома в свою собственную жизнь. Он потряс головой.

— У меня и так все есть. Спасибо, Джерри.

Второпях он отпил огромный глоток кофе и чуть не поперхнулся. Ему отчаянно хотелось убраться подальше от этого места. Скорее бы уже Барб ушла и оставила их с Джерри вдвоем.

Вместо этого они все втроем молча пили кофе, глядя на горизонт. В отдалении виднелась ферма Дикона, приземистое строение, уродливо расползшееся по склону холма. Он вспомнил замечание бармена относительно того, что ферма должна перейти к его племяннику.

— Что вы собираетесь делать с этим местом? — спросил Фальк.

Джерри и Барб взглянули друг на друга.

— Мы, в общем-то, пока не решили, — сказал Джерри. — Нам придется его продать, наверное. Если получится. Положим деньги в банк, для Шарлот. Может, придется снести дом и продать одну только землю.

Барб издала тихий протестующий звук, и Джерри посмотрел на нее.

— Да, я знаю, дорогая, — в его тоне прозвучала нотка обреченности. — Но я просто не знаю, кому из местных захочется тут жить, после всего-то, а ты? На чужаков тоже рассчитывать не приходится — я что-то не вижу очереди из желающих сюда переехать.

— А Дикон или Доу, случайно, не предлагали объединить силы? — спросил Фальк. — Выставить оба участка единым лотом в расчете на азиатских инвесторов?

Барб повернулась к нему; на ее лице было написано отвращение:

— Этой парочке мы бы и пятидолларовую купюру за десятку не продали, а уж сговариваться с ними и вовсе не собираемся. Правда ведь, Джерри?

Ее муж потряс головой, но Фальк заподозрил, что у него были более реалистичные представления о состоянии рынка собственности в Кайверре.

— Тридцать лет мы не видали от них ничего хорошего, кроме плохого, — голос Барб постепенно повышался. — Соседи, называется! Ты знал, что Мэл по ночам, бывало, изгородь передвигал втихаря? Будто мы слишком тупы, чтобы заметить. Тащил все, что плохо лежит. И я знаю, это он сбил тогда собаку Люка, сколько бы он это ни отрицал. Ты помнишь?

Фальк кивнул. Люк очень любил ту собаку. Ему было четырнадцать, и он, не скрываясь, плакал у тогда дороги, держа на руках обмякшее тельце.

— А когда он был помоложе, дом у него вечно был полон молодых отморозков из города, в любое время дня и ночи, помнишь, Джерри? Пили и разъезжали повсюду, грохоча, на своих пикапах. И еще музыку делали погромче, а ведь знали, что нам с утра вставать в самую рань, иначе на ферме никак.

— С тех пор много воды утекло, дорогая, — сказал Джерри, и Барб повернулась к нему.

— Ты что, его защищаешь?

— Нет, Господи, нет. Просто говорю как есть. На большие пакости он давно уже не способен, верно? Ты это знаешь.

Фальк подумал о том странном разговоре, который состоялся у них с Диконом в пабе.

— Такое ощущение, что у него что-то вроде маразма.

Барб фыркнула.

— Так это у них теперь называется? По мне, так это «зря прожитая жизнь бьет по голове злобного старого пропойцу».

Она отпила из кружки еще глоток и опять кинула взгляд в сторону фермы Дикона. Когда она заговорила вновь, в ее голосе звучала грусть.

— Кого мне было жаль, так это Элли. Мы-то, по крайней мере, могли захлопнуть дверь у него перед носом, а бедняжке приходилось с ним жить. Думаю, он любил ее на свой лад, но какой же он все-таки был злой. Помнишь верхнее поле, Джерри?

— Мы так и не смогли доказать, что это он.

— Нет, но так оно и было. Кто еще, кроме него? — Барб повернулась к Фальку. — Это было, когда вам, ребятам, было лет по одиннадцать, вскоре после того, как мама Элли сбежала — и я ее не виню, нет. Бедная девчушка была тогда в ужасном состоянии, помнишь, Джерри? Худенькая такая стала, не ела как следует. И взгляд такой. Будто настал конец света. В конце концов я пошла к ним, сказать Мэлу, что с ней не все в порядке и ему нужно что-то с этим делать, пока она не заболела от всего этого беспокойства.

— И что он сказал?

— Ну, стоило мне открыть рот, как он указал мне на дверь, чего, наверное, и следовало ожидать. Но неделю спустя наше верхнее поле погибло. Вот так, сразу, а еще накануне — ни малейших признаков, что что-то не так. Мы провели тесты, и оказалось, что кислотность почвы совершенно неправильная.

Джерри вздохнул.

— Да, такое иногда случается…

— Но оно случится гораздо быстрее, если сосед подсыплет вам на поле химикатов, — сказала Барб. — В тот год мы потеряли тысячи. Еле удержались на плаву. И поле так никогда полностью и не восстановилось.

Фальк припомнил это поле, припомнил и напряженные разговоры, которые велись в тот год за столом у Хэдлеров.

— Почему ему всегда все сходит с рук? — спросил он.

— Не было никаких доказательств, что это он, — вновь начал Джерри. — Но…

Он поднял руку, когда Барб открыла рот, чтобы его прервать.

— Но ты знаешь, как тут обстоят дела, дружище. От здешних нелегко добиться, чтобы они встали и начали раскачивать лодку. Так было тогда, да и теперь то же самое. Мы все нужны друг другу, чтобы выжить. Мэл Дикон вел дела со многими из нас, и все мы вели дела с ним. И он всегда был готов тебя уважить, забыть небольшой должок, так что все больше народу начинало от него зависеть. И если вдруг кто не поладил с Диконом, это не только с ним ты переставал ладить. Вести дела, да и просто выпить спокойно кружечку пива в твоем родном городе вдруг становится непросто. А жизнь тут и так нелегкая.

Барб не сводила с него взгляда.

— Девчушка была настолько несчастной, что пошла и утопилась, Джерри. — Она собрала пустые кружки, глухо стукнувшие друг о друга. — Да пошли они, дела; и пиво туда же. Нам всем надо было сделать больше. Я пошла. Увидимся в доме. Там еще тысяча дел ждут, когда ты будешь готов.