еще более интенсивной после того, как греки обосновались поблизости на Искье. И все же прибытие греков туда на несколько десятилетий позже первых свидетельств тесного контакта между центральной Италией и греческим миром, в восьмом веке до нашей эры. На греческих городищах появляются вилланские броши и булавки, а также множество фрагментов щитов и шлемов, изготовленных вилланскими мастерами-бронзовщиками35.35 Возможно, их перевозили на "тирсийских" кораблях, о которых упоминают греческие авторы. По мере установления связей с Ионией и Коринфом ранние этруски изготавливали свои собственные версии протокоринфской керамики. Наиболее влиятельные жители Тарквинии и ее соседей стремились к изысканным товарам восточного Средиземноморья, которые громко заявляли об их власти и статусе: страусиные яйца, привезенные финикийскими торговцами, бляшки из слоновой кости и золота с изображением сфинксов, пантер, лотосов и других "восточных" мотивов, предметы из фаянса и стекла с египетской тематикой (хотя чаще всего это были подражания, сделанные в Финикии).36

Был один привоз с Востока, который изменил облик Италии. Алфавит попал к этрускам от греков, хотя неясно, был ли источником сама Греция или первые греческие поселения в Питекуссае и Киме. Форма этрусских букв указывает на то, что они были заимствованы из эвбейской версии греческого алфавита. Алфавит пришел по торговым путям, и пришел он рано. Одна из самых замечательных находок в Этрурии - табличка седьмого века, найденная в 1915 году в Марсилиане д'Альбегна. По ее краю нацарапан целый алфавит, в традиционном порядке букв, формы которых выглядят очень архаичными.37 Он был найден вместе со стилусом, а на табличке были обнаружены следы воска, так что, очевидно, она была получена с явной целью обучения искусству письма.38 Из образцового алфавита развился стандартный этрусский алфавит, написанный в целом справа налево (как финикийский и некоторые ранние греческие алфавиты); от него произошли алфавиты многих соседних народов, в частности римлян.

Ранние надписи многое говорят о контактах через море. Греческие и этрусские купцы фиксировали свои сделки, как видно на свинцовой табличке, найденной в Печ-Махо на юго-западе Франции и датируемой серединой пятого века до нашей эры. Одна сторона написана на этрусском языке и относится к Маталиаю или Марселю; позже дощечка была использована повторно, чтобы записать на греческом языке покупку нескольких лодок у людей из Эмпориона, греческой базы на побережье Каталонии.39 Три золотые таблички, найденные в Пиргое, порту Каэра, на побережье к северу от Рима, свидетельствуют о финикийском (скорее всего, карфагенском) присутствии в приморских городах Этрурии. Две таблички на этрусском и одна на финикийском языках; на них записано посвящение Фефария Велианаса, "царя над Сисрой" (или Каэрой), около 500 г. до н. э.; царь посвятил храм этрусской богине Уни, которую обычно отождествляют с греческой Герой и римской Юноной, но здесь отождествляют с Астартой, финикийской богиней.40 Были и греческие гости: на камне в форме полумесяца, изображающего якорь, найденном недалеко от Тарквинии, имеется надпись, сделанная около 570 г. до н. э.: "Я принадлежу айгинетскому Аполлону. Сострат сделал меня". Язык - греческий диалект острова Айгина близ Афин; несомненно, это тот самый Состратос, о котором Геродот говорит, что он был ведущим греческим купцом, торговавшим в Тартессосе.41 Этруски не пытались возводить барьеры против иноземных купцов и поселенцев или против своих богов; на самом деле они приветствовали их и стремились учиться у них.42

 

IV

 

В середине седьмого века культура, политика и даже ландшафт этрусков претерпели изменения, поскольку интенсивное влияние "ориентализирующих" стилей искусства захлестнуло древнюю культуру вилланов. Греция пережила аналогичный процесс трансформации, когда ее связи с Левантом укрепились благодаря ионийским и финикийским купцам. Действительно, ионийцы стали частью волны влияния с Востока, которая перешла через море в Этрурию, так что греческое и другие восточные влияния трудно разделить: скульптурные крылатые существа защищают гробницы усопших, которые строились во все более пышных стилях, уже не как простые могилы, а как значительные камеры-гробницы, часто имитирующие дома живых людей. Самые ранние монументальные гробницы в Тарквинии возвышались над землей - широкие, круглые сооружения с пикообразной крышей; туфовые плиты над входом изображали богов и духов иного мира, но они также провозглашали богатство новой княжеской элиты, которая могла позволить себе построить такие впечатляющие дворцы для мертвых. Источником вдохновения, скорее всего, послужили аналогичные гробницы в восточном Средиземноморье, в таких регионах, как Лидия, Ликия и Кипр. Расписные гробницы для элитных семей стали таркинийской специальностью с середины шестого века, хотя из соседних городов известны и более ранние примеры, а открытие частично расписанной прихожей, возможно, царской гробницы, датируемой серединой седьмого века до нашей эры, вызвало большой ажиотаж, когда об этом было объявлено в августе 2010 года - самое близкое сравнение - с современными греческими гробницами в Саламине на восточном Кипре.43 Самые ранние гробницы свидетельствуют о столь сильном влиянии искусства греческой Ионии, что правомерно задаться вопросом, были ли сами художники ионийскими греками; очевидно, не было резкой границы между иностранными и местными мастерами. Росписи шестого века из гробниц в Каэре, хранящиеся сейчас в Лувре и Британском музее, с их сильными очертаниями, формальным расположением и тщательной организацией пространства, не просто ионийские по стилю, но почти наверняка изображают сцены из греческой мифологии: суд Париса, жертвоприношение Ифигении. Расписные гробницы Тарквинии часто украшались сценами семейных пиров, но в них также присутствовали истории из греческой мифологии: Ахилл появляется в гробнице Быка, а таинственные процессии в гробнице Барона написаны в стиле, полностью соответствующем греческому. На расписном фризе изображены юноши, ведущие лошадей, и встреча бородатого мужчины с молодым спутником с любовницей или богиней. Просто раскрашенные, красным, зеленым или черным по серому подшерстку, все фигуры демонстрируют глубокое ионийское влияние - как в костюме, включающем ионийскую тутулус, шапку с пикой, так и в мясистых, округлых конечностях. Д. Х. Лоуренс, осматривавший гробницы в 1920-х годах, был (как и большинство посетителей) очарован необычными и очень живыми сценами в Гробнице охоты и рыбалки, где изображены птицы в полете, обнаженный мужчина, ныряющий в море, и рыбак, сматывающий удочку; по крайней мере, это казалось выразительным голосом этрусского, а не греческого искусства. Но обнаружение в греческой колонии Посейдония (Паэстум) на юге Италии расписной гробницы с изображением сцены погружения в воду позволяет предположить, что эти изображения входили в общий репертуар греческих живописцев.

То же самое можно сказать и о других отраслях искусства, и, что еще важнее, о мире мыслей, который они раскрывают. Этрусские гончары начали с переменным успехом подражать чернофигурной керамике Коринфа и Афин. Позже черная роспись по красной поверхности горшка уступила место еще более тонкой краснофигурной технике, при