женой. Он ее предал? Или вынудил ее к предательству? И если так, явилась ли ее смерть следствием этого предательства?

Тут я почувствовала, что голова необъяснимым образом склонилась на плечо Эша, и не успела этому помешать. Вино, полуденное солнце, льющееся сквозь стекло, уверенный и ровный стиль вождения Нейта сложились вместе, я закрыла глаза и погрузилась в дрему. Мне снились белые барашки волн и женщина, которая пыталась удержать голову над поверхностью воды. Это была то ли моя мать, то ли Анджелика, а может, это была вовсе и не женщина, а серые спины мигрирующих китов…

– Оливия. – Донесся до меня словно издалека голос Эша, а его рука мягко потрепала меня за бедро.

– М-м-м-м, еще пару минуточек, – пробормотала я, совершенно не в силах шевелиться, возможно, еще не совсем оправившись от недавнего недомогания.

В следующий момент я почувствовала, что руки Эша подхватывают меня, вынимают из машины и несут из гаража в дом. Оказавшись висящей в воздухе, я непроизвольно запаниковала и окончательно проснулась.

– Ты что делаешь? – возмутилась я, шлепая его по плечу. – Отпусти, я в силах идти сама.

– Правда? – ответил он со смешком.

– Эш, – продолжала я возмущаться, – поставь меня на пол.

– Уверена? Ты отрубилась в машине. И храпела.

Господи, неужели я умудрилась опозориться еще сильнее?

– Я не храплю!

Эш рассмеялся и аккуратно поставил меня на ноги, придерживая за поясницу, и так и не отнял руки, пока мы шли к гостевой комнате.

– Ты устала, – констатировал он, остановившись у дверей. – Вздремни, а я разбужу тебя к ужину.

Но он не сдвинулся с места, и я тоже. Мы замерли молча, глядя друг друга в глаза. Возможно, будучи все еще в полусне, я не владела собой, или просто мне была нестерпима мысль, что он сейчас уйдет. Возможно, это его близость, его запах, его улыбка и его невероятно синие глаза заглушили голос моего рассудка, но я тихо произнесла:

– Я уже не чувствую усталости.

И, едва выговорив эти слова, я поняла, что сделала первый шаг. Предложение – если бы Эш счел его таковым. И просто замечание о здоровье – если бы не счел. Он мог пропустить мою фразу мимо ушей, мог просто уйти.

Но не ушел.

Поскольку его рука все еще лежала у меня на пояснице, он воспользовался этим, чтобы притянуть меня ближе – так внезапно, что я впечаталась в него, ощутив жар его кожи сквозь два слоя одежды.

– Ты уверена? – прошептал Эш.

Я кивнула, хотя единственное, в чем была уверена, – в желании, чтобы он не отпускал меня.

Он протянул свободную руку и толкнул дверь, завел нас обоих внутрь и захлопнул створку ногой.

Повернул меня, прижав к двери спиной, и уперся в нее локтями по обе стороны от моих плеч. Его лицо оказалось в опасной близости от моего, и я ощущала на губах его дыхание, когда он заговорил снова:

– Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя.

Он произнес каждое слово медленно и внятно. Не задавал вопрос – констатировал факт. Он знал, что хочу. И знал, что мне не стоит поддаваться этому желанию.

Я медленно кивнула.

– Скажи это вслух, – велел он.

– Я… я… – Я не могла заставить себя. Любая фраза, которая сейчас приходила в голову, начиналась со слов «нам не стоит», «я не могу», но эти слова я тоже не хотела произносить. И неужели такое преступление – поцеловать его? Всего один раз. Один-единственный разочек. Много ли одиноких женщин, свободных поступать по собственной воле, оказавшись так близко к самому сексуальному мужчине современности, отказали бы себе в возможности поцеловать его?

Пятьдесят тысяч долларов. Твоя писательская карьера!

– Оливия, скажи мне, чего ты хочешь, – прошептал Эш мне прямо на ухо, обжигая кожу дыханием, и я не выдержала:

– Я хочу тебя! – выпалила я гораздо громче, чем собиралась. Перед мысленным взором, вызывая неудержимый стыд, встала картина того, как Клара, услышав этот возглас аж у себя на кухне, прекращает вытирать стол и прислушивается.

Радостная улыбка осветила лицо Эша, когда он наклонился, преодолев последние сантиметры, и коснулся моих губ своими – очень мягко, осторожно, замерев на несколько секунд, словно не зная, стоит ли ему продолжать. И при мысли, что я заставляю его волноваться и сомневаться, я не удержала улыбки. Ощутила прилив храбрости. Я подняла руку, провела пальцами по его скуле – о, я хотела сделать это с той минуты, как переступила порог его дома. Потом коснулась его жестких кудрей и сгребла их в кулак, приподнявшись на цыпочки, прижалась к нему плотнее и поцеловала в ответ.

И тут в нашем поцелуе появилась согласованность, появилась цель. Его язык ласкал мой, и я ощущала привкус ежевичного вина из Охая. Он схватил мою руку и завел ее под свою рубашку – я провела по его груди сверху вниз, ощущая твердость мускулов, жар кожи. Он засунул руку за пояс моих джинсов – и я забыла как дышать. Но остановиться уже не могла – остановиться значило задуматься о том, что я творю. А я не хотела думать – я хотела впитывать каждое мгновение происходящего.

А потом, внезапно, Эш перестал меня целовать. Отстранился, поправил сбившуюся рубашку. Поднял руку и коснулся своих заалевших и припухших губ, и я повторила его жест, испытывая те же ощущения. Он смотрел на меня, тяжело дыша, и я не понимала, досадует он на собственный порыв или охвачен желанием.

– Прости, – сказала я.

– За что?

Я потрясла головой – да я могла назвать тысячу причин, начиная с того, что запорола наш проект, ведь вела себя совершенно непрофессионально, так? Но по правде говоря, я не чувствовала за собой никакой вины. Пока что. Эти слова вырвались у меня совершенно автоматически.

Эш провел рукой по волосам, сделал еще шаг назад и поднял голову, глядя куда-то в пространство. Я повернулась, чтобы проследить направление его взгляда, – и нет, он смотрел не в пространство. На Анджелику. Он заметил портрет раньше и поэтому оттолкнул меня? Или заметил ее пронизывающий взгляд только сейчас, немного отдышавшись после поцелуя?

– Наверное, мне стоит… – мягко начал он, кивнув в сторону двери.

– Да, наверное, – согласилась я.

Не уходи. Прошу, не уходи. Я впилась в него взглядом, желая, чтобы он прочитал мои мысли, потому что произнести их вслух я не могла.

Чего ты хочешь, Оливия?

Хочу, чтобы ты остался.

– Да, тогда я просто… – Его голос замер. Эш еще раз взглянул на Анджелику, распахнул дверь, вышел и захлопнул ее за собой.

Я рухнула