Возвращаясь с балетками в руках, заметил рядом с Ламповой того прыща с фингалом, украшающим и без того противную рожу. Сжав челюсти, прибавил шаг.

— Шаров? — голос мой прозвучал, как рык раненого зверя, и парень практически отпрыгнул на метр. — Слушай сюда, придурок, скажу только раз. Если посмеешь приблизиться к моей девушке, заговорить с ней… да хотя бы посмотреть в её сторону! И я дам семейному адвокату видео твоего разоблачения и команду «фас». Как думаешь, сколько дней после этого ты будешь наслаждаться свободой?

— П-простите, — икая и краснея, проблеял он. — Я лишь…

Булькнув, он заглох и покачнулся, будто приготовился рухнуть в обморок.

— Он извинился, — ответила за парня Лампова. — И рассказал про клуб, в котором увидел Катю. Ты был прав, она там танцует.

Я выгнул бровь, и парня сдуло. А Лера, наблюдая, как я, опустившись на одно колено, снимаю с её ножки туфельку, смущённо уточнила:

— Ты смотрел то видео?

Я глянул на неё исподлобья:

— «Самовлюблённый индюк и безответственный балбес». Вот что ты обо мне думаешь?

— Прости, я говорила в сердцах, — очаровательно покраснела она. — На самом деле, ты не такой уж и безответственный. Даже обещанные Кате желания постарался исполнить.

— Но выполнять твои мне гораздо приятнее, — шепнул я. — Что ты хочешь, Лера? Приказывай своему Джинну!

— Я уже счастлива, — вскочив на ноги, выдохнула Лампова. — Снова могу ходить! И тебе не придётся таскать меня, будто мешок картошки…

— А мне понравилось, — улыбнулся я и, заметив, как Лера зябко передёрнула плечами, скинул пиджак и надел на неё. — Не знаю, в чём причина, но когда я беру тебя на руки, то ощущаю себя всемогущим. Ни с одной девушкой я не чувствовал ничего подобного. Или же…

Задумался о далёком случае в школе, когда нёс подвернувшую ногу девочку. Такая же неловкая, как Лампова! И глаза похожие — словно пронзительно голубое небо в ясную погоду. На память пришли оброненные Лерой слова и обвинения. Словно вспышкой, меня осенило мыслью, которая пригвоздила к месту.

Неужели та тощая сталкерша и есть моя зараза хвостатая?!

От пронизывающего взгляда Кости начали дрожать колени, а в животе всё будто скрутило.

«Не надо на меня так смотреть, — взмолилась я про себя. — Я и так держусь из последних сил».

— Прогуляемся? — предложил Джинов.

— Ты замёрзнешь, — напомнила я. — На улице холодно, а мы в лёгкой одежде.

— И правда, — казалось, он удивился. — Совершенно забыл о том, что твоя куртка осталась у Алёны в салоне.

— Спасибо, — всё же не сдержалась я.

— Спасибо моему склерозу, что подверг тебя риску простудиться? — ехидно уточнил Костя и, цапнув меня за руку, потянул на себя: — А ну быстро в машину, Лампова! Поехали, пока Алёнка ещё на работе…

Он усадил меня в автомобиль и, обогнув его, сел на водительское сидение. Белозубо улыбнулся:

— А завтра я куплю тебе самую красивую шубку!

— Не надо, — быстро возразила я и посмотрела строго: — Я и сама в силах о себе позаботиться.

— Ага, я видел, — Костя с удовольствием нажал на рычаг ручника. — Рюкзаком по черепушке. Надеюсь, ты этому Шарову мозги встряхнула! — он нажал на кнопку, заводя мотор, и вдруг замер: — Забыл!

— Что забыл? — заволновалась я. — Надо вернуться? Что-то подписать у Герова?..

Джинов подался ко мне и невесомо прикоснулся к губам едва ощутимым поцелуем. Отстранился и подмигнул:

— Хорошо, что вспомнил, верно?

И, крутанув руль, вывел автомобиль на дорогу.

Я прикусила губу, ощущая, как жар приливает к щекам. Этот день я запомню, как самый счастливый в жизни. Костя вёл себя так, как я всегда мечтала, смотрел так, что сердце замирало. Исполнил все мои желания, о многих из которых я и не догадывалась. Уверена, в полночь он увидит на сотовом столько «дзиней», что будет хохотать надо мной.

Над моей легковерностью. Над наивностью. И пусть.

Я и не рассчитывала выиграть этот спор. Силы наши и так были неравны, а Костя с каждым днём менялся, становился всё человечнее, всё ближе…

Всё любимее.

В груди заныло, стало трудно дышать. Как я буду жить после того, как Джинн исчезнет из моей жизни? Наверное, как и Алёна. Заниматься любимым делом и ждать, что однажды откроется дверь, и войдёт тот, кто некогда разбил сердце.

Знай я заранее, чем закончится договор с Максимилианом Кузьмичом, пошла бы на это? Или же оставила всё, как есть? Ненавидела бы Джинова за то, что он прилюдно раскритиковал мою внешность в школе?

Нет, я бы повторила всё, от начала до конца, не упуская ни мига своей боли и радости. Я так благодарна Косте! Вздохнув, повторила:

— Спасибо.

— За что? — мельком глянул на меня Джинов.

— За прекрасный вечер, — спокойно ответила я и поинтересовалась: — Ты уже придумал свои три желания?

— Теперь поверила, что я непобедим? — довольно отозвался он и покачал головой: — Не придумал ещё, потерпи. Не так просто это сделать… — он хитро покосился на меня и закончил: — В рамках приличий. Кстати, об этом. Не передумала?

— Ты, конечно, классно целуешься, — иронично ответила я, — Но нет, не передумала.

«Незачем делать себе ещё больнее», — добавила про себя.

— Зря, Лампова, — он крутанул руль, припарковывая машину около уже знакомого тёмного здания без окон. — Даю тебе последний шанс. Пока хожу за твой курткой, взвесь все «за» и «против»… Которых, я уверен, и быть не может!

Широко улыбнувшись, он послал мне воздушный поцелуй и вышел.

Оставшись в машине, я смотрела на его обтянутую белым шёлком рубашки широкую спину, пока Джинов не скрылся в здании. Вздохнув, закуталась в пиджак и, хоть понимала, что он взят на прокат, втянула исходящий от ткани приятный и явно дорогой аромат.

Вот бы забыться, не думать о прошлом и будущем, а просто любить. Но, если я поддамся соблазну, то никуда не поеду. Мне и сейчас не хочется этого делать. Зачем я выиграла этот конкурс? Зачем Джинов помог мне отбить победу у Кати? Пусть бы соседка и ехала… Там на неё смотреть будут совершенно по-другому. Возможно, научат рисовать так, что не понадобится прибегать к чёрному пиару.

А я бы осталась со своим Джинном.

Вот только я понимала, что он не мой. Костя завтра вернётся в свою богатую жизнь, и думать обо мне забудет. Я снова стану невзрачной Золушкой и буду хранить подаренные принцем туфельки в красивой коробке. Вместе с прекрасными воспоминаниями о несбывшемся счастье.

Стоило представить, какое тоскливое будущее меня ждёт, к глазам подкатились слёзы. Может, сказать Джинову, что я передумала? Ведь наши желания совпадают… Почти.