– Считайте, что дело сделано! – козырнул на прощание Матадор.

Время уходило, но в данный момент от Сото уже ничего не зависело. Он выполнил приказ сеньора, и теперь обеспокоенный судьбой отца Рамиро сделает все возможное. Друзья у сеньора Диего имелись повсюду, и они наверняка не откажутся помочь угодившему в беду дону. Мара старался пока не думать о том, что будет, если помощь покровителей вдруг запоздает или вообще не придет.

Напуганный Рамиро – Сото все-таки винил в испуге инженера свою жуткую репутацию, а не горькие обстоятельства, – тем не менее в истерику не впадал и начал суетиться незамедлительно. Спровадив по-тихому Мара на чердак, он вызвал извозчика и куда-то отправил с ним свою семью, после чего на другом извозчике укатил сам; Сото наблюдал всю эту суету через слуховое окно. В доме осталась одна кухарка – тучная неповоротливая женщина. Она знать не знала, что у них на чердаке завелось «привидение», поэтому гость старался передвигаться как можно тише.

Ближе к ночи ушла и кухарка. Расстелив возле слухового окна валявшийся в углу старый матрац, Мара постарался с умом использовать выпавшую на его долю передышку и немного вздремнуть. Несмотря на волнения прошедших суток, заснул тирадор быстро и достаточно крепко; по крайней мере, подошедшего к дому Рамиро он не расслышал.

Не расслышал он и звук отпираемой парадной двери, однако не расслышал не потому, что крепко спал. Вернувшийся Рамиро в дом заходить отказался наотрез, передав ключи тем, кто прибыли вместе с ним. А гостей инженер притащил за собой превеликое множество, вот только гости вели себя очень странно, и вечеринки здесь, похоже, не намечалось…

Права на вторую неудачу при захвате неуловимого чернокнижника Карлос не имел, и потому привлек к операции Охотников Мадридского подразделения Братства. Раньше гордый Матадор никогда не согласился бы на подобный шаг, но сегодня гордость пришлось запрятать в дальний ящик и признать, что на сей раз Пятому отряду достался действительно сильный противник. При легкомысленном отношении к такому врагу можно было шутя обломать о него зубы, с чем в первую очередь соглашался один из бойцов Гонсалеса, брат Антуан, только вчера поставивший себе новые зубные протезы.

Руководство стихийно организованной операцией Карлос, однако, делить с командиром мадридцев не стал, а приказал ему заняться лишь вспомогательной работой – оцепить периметр вокруг дома Рамиро ди Алмейдо. Так что в случае неожиданного исчезновения Луиса Морильо Гонсалесу было на кого перекинуть все стрелки.

Карлос не доверял полученной от Рамиро информации и исходил из того, что чернокнижник не ограничен пределами чердака, а перемещается по всему дому. Разбив отряд на две группы, он направил одну к черному ходу, а сам со второй направился к парадному. Охотники зашли с той стороны дома, где не было окон, после чего, пригибаясь, начали двигаться вдоль стен и выходить на позиции. Все четко помнили приказ стрелять только по конечностям Морильо: даровать легкую смерть от пули такому негодяю было бы чрезмерно гуманным поступком. Матадор гуманистом не являлся, ибо «гуманизм» и «Охотник» – понятия изначально несовместимые. Самые гуманные деяния, которые числились за Карлосом, это добивание смертельно раненных отступников.

Дабы парадная дверь не скрипела, брат Марчелло залил ее замок и петли маслом, после чего аккуратно повернул ключ в замочной скважине. Держа карабин на изготовку, Матадор проник в прихожую первым и, мгновенно сориентировавшись в полумраке в соответствии с инструкциями Рамиро, направился в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Проверкой первого этажа была обязана заниматься группа, что заходила с черного хода. Марчелло и прочие братья рассредоточились вдоль стен прихожей и медленно двинулись вслед за командиром.

Жилище Рамиро было не особенно просторным, и его проверка не заняла у двух десятков Охотников много времени. Мягкие ковры заглушали поступь тяжелых охотницких ботинок, а проникающий сквозь шторы тусклый свет уличного фонаря помогал Охотникам различать обстановку комнат.

Матадор мысленно похвалил братьев за серьезность, с которой они отнеслись к порученному делу. Ни одна половица, ни одна дверь и ни одна лестничная ступенька не скрипнули под девятнадцатью парами ног, нигде не загремела случайно задетая дюжими Охотниками мебель. Девятнадцать человек рыскали по дому, а единственным звуком, который долетал до ушей Карлоса, был звук собственного дыхания.

Охотники заглянули даже в шкафы и под кровати, но чернокнижника не обнаружили. Оставалось проверить только чердак. Если Морильо прятался там, значит, он и впрямь четко соблюдал распоряжение молодого сеньора ди Алмейдо.

Лаз на чердак в доме Рамиро был устроен не так, как в большинстве известных Карлосу домов: это был не типичный люк, пропиленный в потолке, а небольшая дверь, через которую владелец дома попадал на чердак, словно в комнату. К чердачной двери вела узкая крутая лесенка.

Гонсалес молча указал на трех бойцов, которые подошли к чердаку первыми и уже успели полить дверные петли маслом, а потом коснулся пальцами своих век. Немой приказ командира означал: вы, трое, – приступить к осмотру!

Дверь оказалась незапертой. Опасаясь, как бы сверху над ней не был закреплен какой-нибудь предмет, который неминуемо упадет и загремит – хрестоматийный прием конспираторов с не очень богатой фантазией, – Матадор придержал идущего первым бойца, после чего легонько приоткрыл дверь, просунул руку в крохотную щель и лично проверил вход на наличие подобной «кустарной сигнализации». Сюрпризов не обнаружилось. Карлос махнул рукой: теперь приступайте!..

«А он и впрямь хорош! – подумал Карлос, проследовав за первой тройкой бойцов внутрь чердака и занимая позицию неподалеку от входа. – Морильо точно знает, что глупо полагаться на всякого рода премудрости, и предпочитает быть бдительным круглосуточно. Надеюсь, мы были достаточно аккуратны, и он еще не сбежал…»

Мрак на чердаке был гораздо плотнее, нежели в доме. Единственным источником освещения здесь служило слуховое окно, через которое и днем проникало не так уж много света. Но глаза Охотников давно привыкли к темноте и потому могли различить в ней любое движение. Предположение, что чернокнижник спит, вряд ли соответствовало действительности, но если он и вправду заснул, брать его сонным было предпочтительнее…

При всей своей параноидальной осторожности, Карлос все-таки не догадался, каким способом Сото Мара обезопасил свой сон. Способ этот был еще элементарнее, чем закрепленная над дверью железная кружка.

Сото действительно спал, когда Охотники проверяли нижние этажи, – Пятый отряд и впрямь оказался на высоте, умудрившись проникнуть в дом и обыскать его, не нарушив покой чуткого врага. Однако как только чердачная дверь оказалась открытой, по чердаку пронесся сквозняк. Створка слухового окна, находившаяся в нескольких сантиметрах от уха спящего Мара, под напором сквозняка захлопнулась и звякнула. Негромко, но для Сото ее едва различимое звяканье показалось громче рева медного горна, каким трубят побудку в военных гарнизонах.

Предусмотрительный тирадор провел эксперимент со сквозняком и окном еще вечером, поэтому знал, что никто не посмеет проникнуть на чердак незамеченным даже в темноте.