ко мне заглядывает Хар справиться, почему целый день не выхожу из своего убежища. Щупает мне лоб, нюхает пещеру и, удостоверившись, что я не заболела, как Фарада, волчьей лихорадкой, уходит.

На то, что вся пещера, как и я, пропахли Гером, старый вождь не говорит ничего, из чего я делаю вывод, что Гер уже с ним договорился и все условия его принял. Еще бы знать какие…

Когда старый волк уходит, меня опять со страшной силой клонит в сон. Странное состояние владеет всем существом. Мелко потряхивает. Разбитость. Ватное тело, вялые мысли. Я будто ощущаю себя гусеницей, стремящейся в кокон, и сама не понимаю, почему в голову приходит именно это сравнение. Только закутываюсь поплотнее и вновь проваливаюсь в тягучую черную дрему.

А ночью…

А ночью меня внезапно будят истошные крики и стоящий вокруг адский шум.

Я резко сажусь, тяжело дыша. За окном вместо черноты ночи настоящее жаркое зарево. Накаленный поток воздуха обдает мое испуганное лицо, нос щекочет запах гари, серые хлопья пепла зависают пылинками перед глазами. И крики, крики, крики…

Пожар.

Бросает в пот от вспрыснувшегося в кровь адреналина. Ничего еще не понимаю до конца, но уже вскакиваю с постели и подбегаю к окну.

Там, на улице, все смешалось. Огонь полыхает на главной поляне, лижет пещеры с левой стороны, стремительно подбираясь к моему убежищу. Волки рычат, носятся среди деревьев, кто обернувшись, кто нет. С оружием, дикие, безумные. Воинственный рев стоит над землями стаи, перебивая треск пылающего огня. Все объято пламенем. И кажется, что никто не тушит. Волки как-то беспорядочно для меня мечутся среди деревьев и низких хозяйственных построек, яростно рыча и будто охотясь друг на друга. Не понимаю, что происходит, только паника охватывает. Суматоха в ночи, подсвеченной пожаром, такая, что чудится, что оборотней раза в два больше, чем на самом деле в стае. Поднятая сотней ног пыль смешивается с гарью и пеплом, царапая легкие и мешая дышать. Кашляю, прочищая горло. Пытаюсь понять, что происходит и что делать в этом хаосе именно мне. А телу все жарче. Огонь молниеносно перекидывается от одной пещеры к другой, ловко цепляясь за красный кустарник, растущий здесь буквально на каждом каменном склоне. И вот уже на коже выступает испарина, от того, как сильно раскаляется воздух. Кожу печет, дым все гуще. Голова начинает кружиться. Что-что, а оставаться в пещере точно нельзя.

Мечусь по накаляющемуся каменному мешку, одеваясь. Плащ не найти – плевать. Стрелой вылетаю на улицу в одной майке и наспех натянутых штанах. Босая. Колкая трава и маленькие камешки впиваются в стопы. Лихорадочно озираюсь в попытке сообразить куда бежать. Вокруг волки, пепел, искры и пламя. Оборотни рычат, носятся друг за другом и сталкиваются в кровавых драках.

Драках… Только сейчас, выскочив на улицу, до меня доходит, что это бой!

От страха во рту пересыхает. Мне не показалось – оборотней снаружи действительно больше, чем в стае. Просто потому что это чужаки пришли! И стоит мне это осознать, как один из волков, пробегающих мимо, вдруг резко останавливается и смотрит прямо на меня. Внутри холодеет все. Он хищно рычит, разворачиваясь ко мне полностью и наступая. Я пячусь, дрожа. Я его не знаю, не видела никогда…Он чужой?

Мама…

Вдруг в лице волка что-то меняется, он смотрит будто сквозь меня, увидев что-то более для себя важное. А уже через секунду с диким криком из-за моей спины вылетает мальчишка Фрид, который меня охранял в первую ночь. Оборачивается в полете в почти белоснежного поджарого волка и успевает вгрызться незнакомцу в шею раньше, чем тот тоже совершает оборот. Только топоры с глухим стуком падают на землю, выпавшие из рук незнакомца. В ужасе смотрю на окровавленную морду белого молодого волка, на мутные глаза незнакомца. Из которого алой струйкой вытекает жизнь. Мутит, кровь долбит в ушах. А Фрид уже снова парнишка, совсем щуплый по сравнению со своим зверем. И не поверила бы, что это действительно был он, если бы не его лицо, все в крови.

– К общему дому давай! На! – рычит на меня парень, а затем в моих руках совершенно неожиданно оказываются топоры чужака.

Я в шоке. Не могу так быстро соображать. Просто стою, ощущая, что рукояти топоров еще теплые после чужих ладоней.

– Оглохла, быстрей давай! – ревет Фрид, сверкая желтыми глазами.

– Л-ладно, – вздрагиваю, пытаясь собраться.

Надо бежать, да.

Разворачиваюсь на пятках и со всех ног несусь в сторону общего дома. Каким-то шестым чувством понимаю, что главную поляну нужно обойти. Там, вокруг полыхающих столов и постамента целая бойня. Волки рычат, бросаясь друг на друга. Кто в виде оборотня, кто в виде человека с огромными длинными ножами, больше напоминающими сабли, и тяжелыми топорами, подобными тем, что сейчас у меня в руках. Кажется, чужаков засекли именно на поляне и сейчас пытаются выбить из деревни. А общий дом в самой глубине земель стаи, и туда пришлые, наверно, просочиться не смогли…

Все это мелькает в голове у меня как вспышка – чувство опасности заставляет думать быстрее и замечать то, что раньше ускользало от меня.

Босые ступни обжигают попадающиеся в траве угли, хлопья пепла оседают на лице, в волосы норовят попасть искры от рушащихся вокруг сараев, и черные пугающие фигуры волков мечутся между охваченными пламенем построек и деревьев. Прижаться не к чему- все горит. На свет выходить страшно- слишком видно меня будет. Пытаюсь бежать в тени и дыме, чтобы не попасться никому на глаза. Гарь щекочет ноздри, но обоняние все равно будто обостряется от страха и, кажется, что и вижу я вдруг лучше, чем всегда. Даже в темноте.

Общий дом все ближе. Вокруг него багряные волки сомкнули плотное кольцо, не давая даже близко подступить чужакам к вожделенным трофейным самкам. Стоит какому-то пришлому пробиться к ним сквозь бой на поляне, как трое или четверо самых матерых волков, обернувшись кидаются ему на встречу и загрызают на смерть, не позволяя даже ступить на тропинку, ведущую в дом.

Сердце больно заходится от быстрого бега и вспыхнувшей надежды. Я почти у дома, почти в безопасности. Мир тяжело трясется перед глазами в такт моим шагам, бок колет. Плюю на все и бегу уже напрямую, не петляя в тень.

Зря…

Скорее на обострившемся инстинкте, чем боковым зрением улавливаю движение тени слева. Резко торможу, группируюсь и вскидываю один из топоров вверх. Настолько вовремя, что в следующую секунду меня сначала сносит потоком воздуха от мощного