из туземцев болтался на горизонте: береговые поселки попадались редко, зато здешнее судоходство оказалось на редкость развитым. То мелкое гребное суденышко, смахивающее на древнюю ладью с драконьей головой, то нелепо-высокий примитивный парусник, похожий на ореховую скорлупу с мачтами, то рыбачьи лодки… Последние, естественно, болтались у берега, ставя и снимая сети, но суда покрупнее деловито барражировали вдоль берега. По каким делам можно плавать на таких сомнительных лоханках, оставалось тайной. Мы уже решили, что здешние корабелы пользуются допотопными чертежами, как в одно утро Магнус заметил идущую гораздо мористее шхуну. Очертания парусов, смещенная к корме грот-мачта, все выглядело на редкость современно. Корабль строили «в американской манере,» как изволил выразиться наш всезнающий шкипер.

— Черт бы их побрал! — с тоской ругался Сэлби. — Ничего не поймешь. А вдруг на этой шхуне стоит парочка 17-фунтовок? Может, это чья-то колония, а мы влезли и понятия не имеем?

— Не исключено, — согласился Док. — Остается надеяться, что командование нашего, гм, экспедиционного корпуса хотя бы отдаленно представляло, куда мы вторгаемся. Впрочем, мой дорогой друг, нас в любом случае примут за шпионов и поступят соответственно.

— Я солдат, — без особой уверенности напомнил Сэлби. — Меня вешать незаконно.

— Несомненно! Но, увы, мы не знаем местного законодательства и обычаев. Не исключено, что здесь чужаков принято четвертовать, сажать на кол или побивать камнями. С другой стороны, аборигены хотя бы хоронят убитых.

Мы все вспомнили кладбище у полкового лагеря, и Магнус пробормотал:

— Да, могли бы и попросту сожрать. Тут нам повезло. Не каннибалы, да и говорят на приличном языке.

Несмотря на отдельные обнадеживающие факты, спешить попадать в лапы туземцев нам было ни к чему. Потому мы соблюдали максимальную осторожность и шли исключительно ночью. Не склонен ставить данное обстоятельство себе в заслугу, но без меня такие переходы были бы попросту невозможны.

С полуночи и до рассвета мы малым ходом крались под прикрытием берега и островков. Теперь у нас было вдоволь рыбы (пусть мелкой и требующей изнурительной чистки) пресной воды и мы не слишком торопились. Мимо заливов и поселков проходили, дожидаясь безлунного часа, благо, облачность держалась переменной, а волнение умеренным. Предчувствие рассвета заставляло нас искать укромную якорную стоянку и такое местечко непременно находилось. В движении Магнус стоял у штурвала рядом со мной, и порой мне становилось смешно — насколько же он странен и беспомощен в ночной темноте. Но я понимал, что ошибаюсь — наоборот, это я не слишком нормален для человека. Впрочем, размышлять о данностях глупо, мы были сосредоточены на катере и море. Рифы и отмели, прибрежные течения, изменения ветра — я многое мог разглядеть, а шкипер использовал свой многолетний опыт. В молодости Магнус немало ходил в водах Новой Гвинеи и Южных островов. Помощником рулевого, затем рулевым на скромных суденышках. Как я догадывался, не всегда их рейсы выглядели безупречно со стороны закона, но стоит ли об этом упоминать… Я с увлечением впитывал опыт старого моряка, он с не меньшим интересом расспрашивал меня о жизни ночного моря. Полагаю, в душе старина Магнус оказался немного поэтом: он вполне понимал, что море дышит и живет миллионами жизней, хотя эту истину пытался излагать на редкость косноязычно и рвано. В общем, мы понимали друг друга.

Днем «Ноль-Двенадцатый» отдыхал, отстаиваясь в удобном месте. Магнус спал. Док ловил рыбу, Сан, когда бывал в своем уме, помогал ученому с наживкой, потом с чисткой улова и готовкой обеда. Наш сэр-адмирал, не желая пачкать руки в столь сомнительной компании, почти не вылезал из командирской каюты, отлеживая там бока и размышляя о нюансах местного законодательства по части казней и пыток. Я же, поспав два-три часа в темноте трюма, выбирался на свежий воздух. Привычка дремать на крыше рубки завелась сама собой: я грелся на солнце, глаза мои были плотно завязаны, но я слышал и море, и возню рыболовов, и сопение шкипера. Слышать и чувствовать все происходящее мне нравилось, как нравилось и солнце, когда оно не выжигало глаза и мозг, но прожаривало плечи и спину. Не то чтобы я мерз ночью, обычно я даже не надевал унаследованную от одного из наших покойников солдатскую куртку. Просто прохладу полночи и жар полудня мое тело научилось ценить одинаково. Я грелся, дремал, слушал, как трепещет на палубе очередная выдернутая доктором рыбешка. Думаю, так прошли не самые плохие часы моей жизни.

…— Две фермы, да еще перекресток дорог, — пробурчал Магнус. — Фургоны так и прут. За час три обоза, да еще с десяток всадников, не считая всяких разных ослов. Джентльмены, вы не находите, что это оживление что-то да значит?

— Ане бы, — Док постучал ногтем по стеклу хронометра — в последнее время наш прибор не вызывал доверия. — Дорога весьма оживлена, следовательно, мы вправе предположить, что город рядом. Нужно провести разведку. Днем это сделать сложно, предлагаю…

— Одного Энди я не отпущу! — поспешно заявил наш предусмотрительный сэр-предводитель. — Если парень даст деру, а еще лучше, вздумает нас выдать…

— С какой это стати Энди нас выдавать? — заворчал шкипер.

— А мне откуда знать? — возмутился Сэлби. — Мало ли что стукнет в его змеиную башку? Вы на него сами взгляните — вылитый туземец. И даже похуже. Нет, Энди, я не в плохом смысле, ты не думай. Так-то я тебе очень даже доверяю, ты и рулевой хваткий, и вообще парень, что надо… Но берег иное дело. Там нужно думать как следует.

— Конечно, сэр, — не стал я опровергать очевидное. — Осмелюсь предложить, сэр, — высадимся вдвоем. Вы оцените обстановку, я понесу бинокль и вообще буду на подхвате.

Глаза мои скрывало два слоя предвечерней ткани и мелкие детали различать было трудновато, но сдается, Сэлби порядком побледнел.

— Я бы тоже пошел с вами, — сказал доктор. — Меня терзает любопытство, да и вообще я насквозь пропах этой проклятой рыбой. Пора бы проветриться. Допустим, высадимся где-то у тех утесов, поднимемся на обрывы и взглянем на запад и северо-запад вот с того холма-

Так мы и сделали. Ночь выдалась глухая, луны в небе едва угадывались. Я провел ялик между прибрежными камнями, мои гребцы только кряхтели, полностью полагаясь на мое чутье. Мы благополучно выволокли лодку на клочок песчаного пляжа.

— Мне здесь не нравится, джентльмены, — сообщил я, озираясь. — Вокруг полно тропинок.

— Где? — дуэтом вопросили разведчики,