— Морган был великим моряком! — сказал Перес.

— Настолько, — продолжил Тетю, — что, когда умер и был похоронен с почестями, положенными английскому адмиралу, земля не приняла его к себе и исторгла из своего чрева…

— Как это? — в один голос удивилось несколько человек.

— Я хорошо знаю историю этого самого удачливого и самого жестокого пирата. Ни англичанин Дрейк, ни француз Олонэ не идут с ним ни в какое сравнение. Морган был накрепко связан с дьяволом, одно упоминание его имени всегда приносит с собой беду. — Тетю умолк. Но тут со всех сторон посыпались просьбы отбросить суеверие и не лишать людей удовольствия, рассказать о Моргане подробнее. Теперь вокруг капитана Тетю собрались все, кто был свободен от вахты. — Я вас предупредил, Морган — это исчадие ада! За последствия я не ручаюсь…

Эти слова услышал Добрая Душа, который только что присоединился к собравшимся матросам.

— Чем хуже человек, тем больше сеет гадости! — боцман покачал головой, но останавливать рассказ не решился.

— Генри Джон Морган родился в шестьсот тридцать пятом году на земле Уэльса в крестьянской семье, жившей на самой границе между Англией и Шотландией. Еще подростком он отказался ходить за плугом и доить коров. Решив, что только море с его необъятными просторами способно дать ему полную свободу, он сделался юнгой, а потом матросом и под английским флагом прибыл на остров Барбадос. Там, однажды утром раскрыв глаза, он узнал, что капитан судна продал его в рабство местному поселенцу. С той же решимостью, с какой он оставил отчий дом, Генри прыгнул за борт и бежал с корабля прежде, чем покупатель пришел за ним. Морган укрылся на острове Тортуга, где в это время уже обосновались флибустьеры всех мастей. Они действовали в районе Больших и Малых Антильских островов. В среде наиболее отъявленных разбойников, которых когда-либо видел Новый Свет, Генри очень быстро нашел себя. Формально остров Тортуга принадлежал французской короне, но на самом деле там кто был сильнее, тот и оказывался прав. Пираты располагали неофициальным покровительством английского губернатора Ямайки сэра Томаса Медифорда. Этот просвещенный сэр был убежден, что только флибустьеры смогут обеспечить покой жителям Ямайки, которых тревожили нападения испанцев. Однако не это было главным. Медифорд за свое покровительство получал с пиратов весьма жирный куш.

— Он был верным слугой английского короля, — заметил старший бомбардир.

— Еще бы! Карл II с каждой одержанной флибустьерами победы получал солидную долю добычи и при этом как-то ухитрялся жить в добром мире с Испанией. Он был ловким правителем. Во всеуслышание король последними словами ругал сэра Томаса Медифорда, но почему-то с поста губернатора его не снимал! Испанский двор то и дело протестовал против действий Медифорда, а тот по-своему понимал политику Карла и, дружи король с Испанией или враждуй, постоянно оказывал всемерную поддержку антильским буканьерам. Генри Морган прекрасно использовал ситуацию. Сильный малый, с живым умом, душой, объятой честолюбием, дерзким характером, казалось, он создан для рисковых предприятий.

С капитанского мостика послышался голос старшего помощника:

— Слева по борту — мыс Сан-Антонио! — Но никто из слушавших Тетю матросов даже не глянул в сторону земли, и Тетю, испытывая в душе какую-то тяжесть, без особого желания продолжал:

— За год пребывания на Тортуге Морган вышел в лидеры. Его первым удачным делом был поход во главе ста семи пиратов через непроходимые джунгли до Вильи-де-Моса. Городок хорошо охранялся только с берега. Морган и его люди овладели пятью тысячами фунтов чистого золота и захватили в плен более трехсот пленных, чтобы продать их затем на невольничьем рынке. — Ветер крепчал, Девото приказал убрать ряд парусов. — Но прежде чем поделить добычу, а сделать это они должны были, конечно же, на Ямайке, в присутствии Медифорда, Моргану надо было провести довольно большой отряд людей через джунгли обратно. Выйдя к пустынному берегу, где были оставлены две небольшие шхуны, пираты их не обнаружили. Шхуны увело с собой испанское патрульное судно. Среди пиратов вспыхнул мятеж. Двух предводителей бунтарей Морган убил, остальные подчинились, тогда он приказал разбить лагерь. Силами пленных флибустьеры построили утлые суденышки и добрались до Ямайки.

— Справа по борту парусник! — доложил рулевой, и тут же марсовый по вантам помчался в бочку.

— Бригантина без опознавательных знаков!

Услышав это сообщение, матросы кинулись к борту.

— По местам! — скомандовал Добрая Душа.

В это время Педро находился в своей каюте и спокойно читал комедию модной мексиканской поэтессы, монахини Хуаны Иннес де ла Крус «Любовь — большая путаница». Корабли, шедшие встречным курсом, быстро сближались. «Каталина» несла на клотике цвета Испании. Как только капитан появился на мостике, по фок-мачте побежали вверх несколько флажков: «Каталина» запрашивала принадлежность судна. На флагштоке бригантины незамедлительно развернулся черный флаг, и тут же под клотиком фок-мачты заполоскал ярко-красный вымпел, означавший, что корабль находится в состоянии постоянного боя против любого флага. Над носом бригантины вспыхнули одно за другим два молочных облачка, и ядра шлепнулись в полукабельтове от правого борта «Каталины». Пиратское судно приказывало лечь в дрейф, что означало сдаться на милость победителя.

— Все наверх! По местам! Приготовиться к бою! — прокричал де ла Крус, и от кормы до носа, под звонкую дудку боцмана, по палубе «Каталины» затопали десятки быстрых ног.

На мостик поднялись Тетю, Медико и королевский нотариус. Последний, с побелевшим от страха лицом, еле слышно произнес:

— Капитан де ла Крус, у вас нет патента.

— Я знаю, милейший нотариус. После того как вы убедитесь, что «Каталина» ответила на нападение, а не первая начала бой, попрошу вас спуститься в каюту — И де ла Крус приказал старшему бомбардиру: — Приготовиться залпами каждого борта по рангоуту! По моей команде! Судно не топить!

— Пойду готовить абордажную команду! — оживился Девото.

— Не спеши, Андрес! Вот чего мы с тобой не могли предвидеть! Наши руки связаны!

И тут же марсовый доложил:

— Встречным курсом вижу второе судно! Это бриг, капитан!

— Они в паре, де ла Крус, — сказал Тетю. — Положение осложняется!

— А если он преследует бригантину? — спросил капитан, зная наверняка, что это не так.

— Но тогда, увидев нас, она тут же бы отвалила!

Вновь прозвучали выстрелы, приказывавшие «Каталине» лечь в дрейф и не оказывать сопротивления.

— Сеньор нотариус, имейте в виду, юридически мы уже в положении обороняющихся. Но поскольку они вдвое сильнее, да будет позволительно нам нанести первый удар, — сказал де ла Крус.

— Это англичане! — заявил нотариус. — Как только шпион мог сообщить им, где мы находимся?

— Как мог французский консул предположить, что такой человек, как вы, обнаружит английского шпиона? — молвил капитан.